Александр Македонский. Гениальный каприз судьбы
Шрифт:
Сладостные звуки
Прежняя рана его еще не зажила, а он все же, опираясь на копье, оставался в первых рядах сражающихся, негодуя на то, что получил две раны при осаде этого города.
Город Газа, к своему несчастью, оказался на пути из Финикии в Египет, куда стремился попасть Александр. Это был последний город на краю пустыни, и македонскому царю захотелось совершить еще один подвиг, прежде чем останутся позади разоренные Финикия и Сирия. Длительная осада Тира не стала уроком для Александра.
Нелегко
Помимо неудобств на подступах к Газе, она располагалась на высоком валу, который был обведен мощной стеной. Евнух Бат (или Бетис, как называет его Курций Руф), правивший городом, набрал арабов-наемников, запасся продовольствием на случай длительной осады и не собирался сдаваться пришельцу из далекой Македонии. Он не мог понять, что Александр не только не боялся трудностей, но и искал их намеренно. Слушаем Арриана.
Александр, подойдя к городу, прежде всего расположился лагерем в том месте, где стена казалась ему наиболее доступной, и велел собирать машины. Строители машины высказали такую мысль, что взять стену приступом нельзя по причине высоты вала, но Александр считал, что взять ее тем необходимее, чем это труднее: врагов такое предприятие поразит своей неожиданностью, а для них неудача будет позором на всю Элладу и перед Дарием. Он решил насыпать вокруг города свой вал, чтобы с этой насыпи, равной по высоте валу Газы, и подвести машины к стенам. Вал был насыпан с южной стороны города, где стена казалась наиболее доступной.
Почва оказалась крайне неудобной для продвижения осадных машин: песок рассыпался и оседал перед колесами, верхние ярусы башен падали на македонян, из последних сил толкавших передвижные сооружения. Воины Александра гибли еще до столкновения с противником.
Прежде чем начать штурм Александр, по античной традиции, решил умилостивить богов жертвоприношением.
Он собирался уже осуществить положенный обряд над первым животным, как вдруг какая-то хищная птица, пролетая над алтарем, уронила ему на голову камень, который она несла в когтях. Александр спросил прорицателя Аристандра, что знаменует эта птица. Тот ответил ему:
– Царь, ты возьмешь город, но бойся сегодняшнего дня.
Предсказание озадачило Александра, и он некоторое время держался возле штурмовых машин, но вне досягаемости вражеских стрел. Во время битвы один араб из защитников Газы бросился к ногам Александра под видом перебежчика. Александр приказал ему встать, но в следующий миг варвар замахнулся мечом над головой македонского царя. Реакция у царя-воина была отменной; он отклонил в сторону голову и молниеносно отрубил руку врага вместе с занесенным мечом.
Александр посчитал, что в этом случае осуществилась предсказанная ему опасность. И разве мог македонский царь оставаться вдали, когда началась жаркая битва и до его слуха донеслись сладостные звуки ударов мечей, свистящий полет стрел.
Когда же из города была сделана большая вылазка, когда арабы стали поджигать машины и, находясь на высоте, поражать македонцев, которые отбивались, стоя внизу, когда их стали теснить с насыпанного вала, то Александр или сознательно пренебрег советом прорицателя, или же, не помня себя в схватке, забыл о его предсказании, но только во главе щитоносцев он кинулся на помощь туда, где македонцев особенно теснили. Он удержал их от позорного бегства с вала, но сам был поражен в плечо из катапульты: стрела насквозь пробила и щит, и панцирь. Увидев, что слова Аристандра сбылись относительно раны, он обрадовался, так как из предсказания следовало, что он возьмет город.
Однако радость Александра была преждевременной, а полученная тяжелая рана оказалась напрасной. Газа выдержит три штурма, и только после двухмесячной осады удача улыбнется Александру. Курций Руф описывает последний штурм Газы. Македоняне продолжали увеличивать насыпь, сделав ее равной по высоте стенам Газы, одновременно тайно подводились подземные ходы в сторону города.
Горожане на прежней высоте стен надстроили новые укрепления, но и они не могли сравняться с высотой башен, возведенных на насыпи. Таким образом, внутренняя часть города была открыта для вражеских стрел. Крайняя беда пришла к горожанам, когда стена, подрытая из подкопа, рухнула, и через брешь в город ворвался неприятель. Передние ряды вел сам царь, но, ступив неосторожно, повредил себе камнем ногу. Прежняя рана его еще не зажила, а он все же, опираясь на копье, оставался в первых рядах сражающихся, негодуя на то, что получил две раны при осаде этого города.
Македоняне заразились вирусом безумной храбрости от царя-героя. Лестницы были приставлены к стене – македонцы начали соревноваться, кто храбрее, то есть кто первым взойдет на стену.
Город уже был взят, но его жители продолжали сражаться до тех пор, пока все не погибли. Печальна была кончина правителя города Бата (Бетиса). Страдающий от многих ран, он продолжал ожесточенно сражаться, но был пленен македонянами. Мужество правителя Газы нисколько не смягчило гнев Александра – слишком дорого обошелся ему этот город. Согласно Курцию Руфу, Александр произнес, обращаясь к истекавшему кровью Бетису:
– Не так ты умрешь, как хотел; тебе придется вынести все виды пыток, какие могут быть придуманы для пленника.
Но Бетис, глядя на царя не только бесстрашным, но и надменным взором, ничего не ответил на его угрозы.
Тогда Александр воскликнул:
– Видите ли, как он упорно молчит? Склонил ли он колена, просит ли пощады? Но я заставлю его прервать молчание, и если не слова, то исторгну из него хотя бы стоны!
Александр впал в ярость. «Через пятки еле дышавшего Бетиса были продеты ремни, его привязали к колеснице», и кони потащили несчастного вокруг города. Царь Александр хвалился: придумав такую казнь врагу, он подражает Ахиллу, от которого ведется его род. Историк сообщает, что около 10 тысяч персов и арабов погибло в этой битве, но и для македонцев победа не была бескровной. Оставшихся в живых женщин и детей Александр обратил в рабство; опустевшую Газу он позволил заселять местным жителям.
После взятия Газы Александр послал в Македонию Аминту с десятью триремами для набора новых воинов. «Ведь и при удачах таяли военные силы, – замечает Курций Руф, – а к воинам из покоренных племен меньше было доверия, чем к своим». Удивительно другое: потери Александра в самых знаменитых битвах были ничтожны, македоняне гибли в основном при осаде и штурме городов. А ведь жители Тира имели огромное желание договориться с царем македонян, а несчастную Газу лучше было обойти стороной – после окончательной победы Александра над Дарием всем осколкам обширнейшей империи ничего бы не оставалось, как признать власть сильнейшего. Но Александр продолжал делать то, что меньше всего у него получалось и стоило войску огромных жертв, – брать неприступные города.