Александр Н. Жизнь в волшебном мире
Шрифт:
Через несколько минут Джинни вернулась из Больничного Крыла с большой банкой согревающей мази для мышц. Она никак не ожидала того, что к этому моменту в гостиной будет очень много желающих запустить руку в спасительную баночку. Так или иначе, ее ждал невероятно теплый прием.
Как бы ни парадоксально это было, Вуд действительно отменил пятничную тренировку. В силу этого вместо того, чтобы выкладываться на стадионе, вся команда устроила в Башне форменное бесчинство. Особенно старались Фред с Джорджем, которые просто орали как ненормальные, цеплялись ко всем подряд и вообще бесцельно перемещались по гостиной. Вуд просто ушел к себе в комнату, когда начался балаган.
Трава была высокой. Она гладила холодную кожу, она ласкала живот теплом, накопленным за день. И все же она шелестела, и этот звук выдавал Его в ночной тиши. Но и в этой густой траве были прогалины. Иногда на такую прогалину выскакивала мышь, и тогда Он замирал, давая ей возможность почувствовать угрозу. Но глупые создания не видели и не чувствовали притаившейся в траве угрозы. Он выжидал еще миг, а затем делал молниеносный бросок, гибельный для глупых зверушек. И тогда над травой звучал короткий отчаянный писк. Последний писк бесполезной угасающей жизни, после которого наступала тишина. И лишь шорох травы звучал под бездонным весенним небом. Он не чувствовал ни отвращения, ни сожаления, лишь необходимость. Жестокая, несущая боль необходимость, требование этого тела – не более. И Он упивался этими маленькими, незначительными смертями, не чувствуя ни жалости, ни раскаяния, лишь удовлетворение. Эти мучения теплых беззащитных комочков делали Его еще более безжалостным, еще более хладнокровным, и к тому же, они приносили чувство сытости этому телу. А уж за сохранность этого тела Он пока что переживал.
Неподалеку раздался шорох, и Он вновь замер. На очередную прогалину выскочила мышь. Даже не мышь, а крыса. Он уже приготовился к броску, но этот зверек, очевидно, Его заметил. Повернувшись туда, где затаилась ее верная смерть, крыса повела носом и внезапно поднялась на задние лапы, выставив перед собой передние. На одной не хватало пальца. Он никогда еще не видел, чтобы жертва смогла не только почувствовать Его присутствие, но и точно определить, где Он. Ему подумалось, что с этой крысой происходит что-то странное, и решил проверить свою догадку. Он вырвался из тела и бросился к крысе бесплотным облаком, желая завладеть этим юрким маленьким тельцем, но наткнулся на незримый блок.
Этого просто не могло быть. Невозможность такого развития событий ввела Его в ступор, и Он завис над поляной в полном недоумении. И только раздавшееся тихое угрожающее шипение вырвало его из этого состояния. Змея, оставленная без Его контроля, поддалась своим инстинктам и теперь готовилась к броску. Он налетел на нее подобно дуновению ветра, овладевая ее сознанием, вынуждая ее успокоиться и отложить нападение до тех пор, пока Он не выяснит, враг перед ним или друг. Он распахнул змеиную пасть, вынуждая того, кто был перед ним, раскрыть свою истинную суть. Крыса вытянулась на задних лапах и начала расти. Прошло чуть больше минуты, и посреди поляны стоял человечек с бегающими глазками.
– Я нашел вас, мой Лорд, - проговорил он, опускаясь перед змеей на колени.
– Ебучий случай, - выдохнул Саша и резко сел на кровати. Недовольное мяуканье и глухой
– Совсем с ума сошел? – проворчал Рон сквозь сон, и Саша молча встал с кровати.
В гостиной было тихо. Камин лениво разгорелся, плюнув в воздух искрами. Саша сел в кресло и нехотя посмотрел на часы.
– Половина четвертого, - выдохнул он. – Вот и выспался перед матчем.
Тепло камина успокаивало после кошмарного сна. Саша проваливался в тягучую полудрему. Мозгом он понимал, что если он задремлет сейчас в кресле, к утру спину будет сводить болью, и он не то, что на метлу – за стол сесть не сможет. Если, конечно, вообще доползет до Большого Зала. В спальню же возвращаться не хотелось еще сильнее, чем терпеть боли в спине. Как будто подушка могла хранить остатки того жуткого сна. Не придумав ничего лучше, Саша собрал со всех кресел пледы и маленькие декоративные подушки, соорудил на полу перед камином лежанку и уснул в этом своеобразном «гнезде».
Проснулся он, как ни странно, в приподнятом настроении и сразу встал, не дожидаясь, пока кто-то из студентов об него споткнется. Как оказалось, вовремя.
Он даже не успел разложить по местам все пледы и подушки, когда в гостиную начали спускаться его товарищи по команде.
– Быстро завтракаем и идем на поле, - скомандовал Вуд вместо приветствия. – Выясняем погодные условия – и в бой.
Судя по лицам, остальные игроки старательно делали вид, что разделяют его энтузиазм.
– Дайте только одеться, - бросил Саша и поплелся в свою спальню.
К его радости все еще спали. Саша здраво рассудил, что не хочет сейчас оправдываться за ночные выкрики, а посему до игры им с соседями по комнате лучше не пересекаться. А после матча, чем бы он там ни завершился, про Сашины крики все равно никто не вспомнит: в случае победы в гостиной должны были закатить бурную вечеринку. В случае поражения про Сашины истерики тоже никто бы не вспомнил. Скорее всего потому что в случае поражения все бросились бы спасать Вуда от самоубийства. В любом случае, до игры с соседями пересекаться не стоило. И Саша успешно с этим справился: он оделся так быстро, что получил бы высший балл от заведующего военной кафедры, если бы конечно, был в институте. Но он был в Хогвартсе, и оценить его скоростной сбор было некому.
Впрочем, это оценил Вуд.
– Молодец, а ты быстрый! – воодушевленно проговорил он, когда Саша спустился в гостиную в квиддичной форме и с метлой наперевес. – Все учитесь у Гарри!
Команда тяжело вздохнула и поплелась к выходу из гостиной.
Погода выдалась невероятно удачной. Солнечный и почти безветренный день был идеален для квиддича.
– Налетать лучше со стороны солнца, я думаю, - бросил Саша Оливеру.
– Молодец, Гарри, только хотел сказать, - Вуд широко улыбнулся и повернулся к команде. – Все поняли? Подлетаем со стороны солнца.
– Да, Оливер, мы поняли, - протянули хором Фред и Джордж, и их тон подозрительно был похож на то, как они разговаривали с матерью. Девчонки-охотницы промолчали, но их красноречивые взгляды сказали все лучше самых громких слов.
Впрочем, на скандалы времени не оставалось: шум на стадионе нарастал, становился все громче, прокатывался волнами по трибунам. Зрители стекались из замка, и матч должен был вот-вот начаться. Саша осторожно выглянул из раздевалки и потерял дар речи: казалось, на стадионе полыхал пожар – столько красного было на трибунах. По случаю финального матча другие факультеты облачились в цвета поддержки, и красный явно превалировал. Зеленый островок смотрелся жалко в бушующем море красного.