Александр Невский. Сборник
Шрифт:
Рейнберн и патер Фридрих одобрили план Болеслава, и действительно, после некоторых препирательств со Святополком Болеслав настоял на том, что Святополк принял его условия.
Святополк распространил по городу слух, что он заставил Болеслава покинуть Киев и что теперь все бедствия и неистовства прекратятся. 16 августа 1018 года, то есть почти ровно через год после вступления Святополка в Киев, Болеслав вышел из Киева, захватив с собой Предславу, трёх бояр Ярославовых, казну Ярослава и, разумеется, оставшихся в живых своих дружинников и воев. С ним отправилась и Клотильда, жена Святополка, бискуп Рейнберн и патер Фридрих с другими
За день до выступления Болеслава из Киева младший сын Андрея-гусляра, не бывший в Берестове в день убийства отца и потому оставшийся в живых, узнал, что Болеслав хочет взять с собой в Польшу Предславу Он решил, собрав людей и воев, по дороге отбить Предславу. Он пошёл к Илариону и попросил благословения на это дело. Иларион благословил его. Он собрал до 50 человек добрых молодцов, большей частью бывших воев Ярослава, и отправился с ними из Киева по дороге к Берестью. Они остановились в лесу у села Придорожья, где, по их предположению, Болеслав должен был сделать первую ночёвку. Они не ошиблись: Болеслав действительно расположился на ночлег у этого села. Они узнали при помощи придорожских людей, где Предслава, и когда наступила тишина в стане Болеслава, подожгли стан и, пользуясь суматохой, сделали нападение, отбили Предславу.
Предслава тайно поселилась в одном из сел на западе от Киева.
XVII
Неистовства Святополка и Болеслава в Киеве были в самом разгаре, когда в Новгород прискакали отроки Фёдор, Холм и Гавриил, которым удалось вместе с Ярославом избегнуть смерти и плена под Берестьем. Всех уехало вместе с Ярославом 16 человек. Человека три отстало вскоре, а остальные вместе с Ярославом доехали благополучно до города Изяславля по реке Свислочи. Здесь Ярослав остался на день отдохнуть с тем, чтобы дальше ехать в возке, предложенном богатым гостем изяславским Крылом, а Фёдору и Гавриилу приказал безостановочно ехать в Новгород сообщить о случившемся.
Приехав в Новгород, они явились к посаднику Константину передать слова Ярослава.
— Подождём приезда князя, — ответил задумчиво Константин, — а пока молчите.
Дня через три приехал Ярослав.
«Бум, бум!» — грянул вечевой колокол на Новгородской площади, созывая новгородцев на вече.
Вскоре на Ярославовом дворище у вечевой башни собралось почти всё население Новгорода. Народ был крайне взволнован желанием Ярослава ехать за море к варягам. Князь, потерпев поражение с киевской дружиной, не доверял и новгородцам. Посадник Константин старался убедить князя не ездить к варягам, а народ убеждал не волноваться и не торопиться.
— Тише едешь, дальше будешь, — говорили. — Соберём не торопясь дружину и воев, вооружим их получше и все дружно пойдём биться с Болеславом.
Много говорил посадник, говорил князь, говорили и другие именитые люди, но ни на чём окончательном не порешили и разошлись.
Через несколько дней собрано было другое вече, на Торговой площади. Теперь в вече участвовали не только бояре, богатые гости, старосты городские, но и меньшие люди.
Много говорили, много спорили и разошлись, порешив, ввиду наступления осенних распутиц и затем зимних морозов, отложить поход до весны. А пока решено было обучать молодых воинов. Князь настоял на том, чтобы в учителя взяты были варяги.
Настала осень. В Новгороде собрались «зимние гости», иноземные купцы из Скандинавии, привозившие сукна, вина, металлические изделия, хлеб и деньги. С востока приехали купцы византийские с шёлковыми товарами, воском, пряностями. Новгородцы поставляли лен, хмель, меха. Торговая жизнь в Новгороде закипела. Зимой были свои, «зимние гости»; летом приезжали другие, «летние».
Но и на пирах, и при сделках торговых, и в домашней жизни новгородцы помнили главную думушку свою — о предстоящем походе. На пирах и в домашних беседах обсуждался этот предстоящий поход, а при торговых сделках откладывались на него гривны и куны.
Прошла зима, настала весна, но рать не была ещё готова. Ярослав не хотел дольше ждать и вторично решил ехать за море к варягам. Были приготовлены уже ладьи для него и его свиты; назначен день отъезда. Но новгородцы не могли примириться с таким решением князя. Опять собралось вече. Князь не пришёл. Зато собрались все граждане от посадника до простых смердов; пришли и мужики из окрестных пригородов; пришли и жёны новгородцев, которые, стоя позади мужской толпы, прислушивались к речам, советовались и воодушевляли своих мужей. Долго судили и рядили новгородцы. Окончательное решение было таково: немедленно идти на берег Волхова, где приготовлены были ладьи для княжеской дружины, и изрубить их, а затем отправиться к князю и убедить его не ехать к варягам и ждать, пока не будет сформирована дружина.
С лодками дело кончено было быстро, но князь, рассерженный самовольным поступком новгородцев, не пожелал принять посадника с выборными гражданами. Долго, через княгиню, которая была дружна с женою посадника Константина, велись переговоры, пока князь не преложил гнев на милость и согласился принять посадника.
Горячо говорил посадник. Он вспоминал успешные походы новгородцев против балтов, финнов, чудской еми и других соседних народов, вспоминал доблесть отца своего, Добрыни Славного, Скалы и других воинов; вспоминал богатырей новгородских: Родовоя, Горисвета и Василия новгородского.
Он говорил, что народ не пожалеет последнего имущества своего для доставления князю возможности нанять в помощь себе варяжскую дружину.
— Государь, — заключил он речь свою, — мы хотим и можем ещё противиться Болеславу. У тебя нет казны: возьми всё, что имеем.
Князь был тронут и согласился подождать ещё немного времени.
Пошли спешные сборы к походу. Бояре давали по восемнадцати гривен, городские старосты по десяти, остальные жители по четыре куны. Скоро была собрана необходимая сумма для найма варяжской дружины. Новгородское войско готово было к походу. И вот во второй половине августа 1019 года Ярослав двинулся с соединённой дружиной в новый поход против Болеслава и Святополка. Новгород опустел.
Григорий, Усмошвец, Семён и Николай, с которыми мы расстались после того, как им не удалось уговорить Предславу, Горисвета и Илариона покинуть Киев, благополучно добрались до Пскова. По дороге они собирали людей, призывая присоединиться к Ярославу, чтобы идти на Болеслава и на Святополка, за которым уже утвердилось в народе прозвание «Окаянного». И всюду в ответ на их призыв слышалось:
Не потерпим Окаянного, ляхов и латинников в стольном граде Киеве Пойдём с Ярославом за дело правое, за землю Русскую!