Шрифт:
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
Крытая повозка, без герба и украшений, ничем не выделяющаяся из сотен других на улицах Константинополя, неторопливо катится в сторону городской пристани. Внутри душно, жарко. Александр обливается потом. Наконец, не выдержав пытки, приоткрывает окна, что бы получить сквозняк. Тёплый воздух слабо дует на лицо, слегка подсушивая кожу. Облегчения не наступило. Старался сидеть насколько возможно прямо, что бы не касаться потной спиной задней стенки, но неровностей на столичной мостовой хватает с избытком. Повозку то и дело встряхивало, мокрая спина соприкасается с омерзительно мягкими подушечками сиденья и тогда одежда противно липнет к коже. Он ёжится, стараясь отодвинуть ткань; не получалось, тогда начал нелепо хвататься пальцами за одежду, оттягивать нежное полотно от тела. Со стороны
Раздаётся громкий смачный звук, как будто мясник тупым топором ударил свиную тушу. Повозка дрогнула, что-то тяжёлое, как человеческое тело, падает на землю. С обеих сторон в двери ударили тяжёлым, белые шёлковые шторы затрещали, посыпались куски хрусталя из разбитых вдребезги окон. Здоровенные волосатые ручищи просунулись в дыры на месте окон, пальцы торопливо зашарили по обшивке в поисках защёлки. Не раздумывая ни секунды, Александр со всей силой бьёт ногой вправо. Дверь вырывает «с мясом», в ослепительном солнечном свете мелькают исчезающие ноги. Короткий вопль обрывается ударом о камни мостовой. Александр прыгает в образовавшийся проём, на лёту доставая меч. Бросился, как в воду, перекувыркнулся через голову, панцирь коротко скрежетнул о камни. Не глядя, рубанул вкруговую. Лезвие дважды дёрнуло, коротко звякнуло железо, два вскрика вспыхнули и погасли. После сумрака кареты солнце ослепляет. Быстро оглядывается из-под опущенных век. Вокруг стоят люди, мечи обнажены, лиц не видно. Возница валяется с разрубленной грудью под колёсами. Из-за повозки торопливо бегут ещё вооружённые люди. Раздумывать, кто да что, некогда и просто глупо. Так же, как кричать – за что? что я вам сделал?
…в следующее мгновение меч замелькал в воздухе со скоростью лопасти ветряной мельницы в ураган. Звуки ударов, крики перемешиваются со скрежетом разрубаемого металла, нежным плеском льющейся ручьями крови и затихающими хрипами умирающих. Жаркий стоячий воздух заполняет омерзительный запах свежей крови. Проклятое южное солнце слепящим потоком вливалось в глаза, он видит не людей вокруг, а расплывающиеся силуэты. Сильно бьёт с размаху, меч застревает. Врубился едва не до половины в его собственную повозку. Тянет на себя, меч с трудом поддаётся. Лезвие почти освободилось – юркая, как мышь, тёмная фигура внезапно появляется с боку, следует короткий взмах рукой. Александр решил, что бросили нож в незащищённую шею, в панике рвёт меч. Почти перерубленная повозка отпускает лезвие, меч становится на пути чего-то тёмного, летящего прямо в лицо… острое, как бритва, лезвие рассекает тряпку, половинка задевает лицо. Глаза опалило огнём. Едкая, маслянистая жидкость попадает в нос и рот. Лёгкие наполняются тяжёлой, удушливой вонью. Тело слабеет, в ушах тоненько звенят колокольчики. Мир вокруг исчезает.
Когда всполошённый секретарь, заикаясь от волнения, доложил о нападении, об изрубленной на дрова карете, убитом вознице, лужах крови и исчезновение Александра, сенатор и глазом не повёл. Долгие годы службы при дворе научили его принимать любое известие, даже самоё невероятное, с каменным равнодушием. Что в этот момент творится в душе, никто не видит. Марцеллий спокойно выслушал сбивчивый рассказ, ленивым движением холёной руки разрешил секретарю замолчать и выйти. Недовольно дёрнул седой головой, давая понять, что очень занят работой с важными государственными документами. Секретарь исчезает. Если бы кто нибудь сейчас вздумал подглядывать за сенатором, то увидел, что государственный деятель погружён в размышления о судьбах империи, ничего не замечая вокруг, кроме документов – важных и обязательно секретных! На самом деле сенатор думал о том, зачем императору понадобилось избавляться от опального генерала таким образом? Мало ли людей в империи лишались службы, больших должностей и потом долгие годы проводили в деревенском поместье в полном одиночестве. Этот русич вовсе не был каким-то великим полководцем или героем из числа тех, что захватывают трон и основывают правящую династию. В империи есть люди куда более выдающиеся и потому представляющие реальную опасность для Василия. Да и зачем вообще такая таинственность, куда проще арестовать и бросить в дворцовую тюрьму, никто слова не посмеет сказать. Непонятно!
Сенатор устало опустил руки на подлокотники, голова откинулась к спинке кресла. Затылок приятно охладила золотая пластинка с сенаторской монограммой. Достал шёлковый платок, провёл по сухому лбу. Или император знает об этом человеке нечто большее, чём он, сенатор Марцеллий? Но что? Всех недовольных властью – таковые есть всегда! – сенатор знал в лицо и по именам. Знал их и Василий, знал и ничего не предпринимал – пусть играются в борцов за свободу и справедливость, ради Бога! Это всего лишь мелкие завистники и только.
Марцеллий скомкал нежный
– Быстро, – Марцеллий сжал длинные пальцы в кулак так, что ногти больно впились в кожу, – … э-э… принесите холодного чаю… с этим, как его, с лимоном!
Секретарь исчез. Сенатор снова опустился на стул. Усмехнувшись, покачал головой, одним движением руки смахнул со стола бумаги. Важные документы с обиженным шуршанием взлетели невысоко и рухнули на полированный пол.
Сознание возвращается медленно. Словно выныриваешь из долгого сна. Вначале появляется слух, потом ощущение тела, ты можешь пошевелить пальцами рук и ног. Потом чувствуешь, как всё затекло от долгого неподвижного лежания, начинаешь ворочаться. Наконец, открываешь глаза…
Александр видит высокий потолок, грубые мазки белой глины. На бугристой плоскости дёргаются световые полосы и пятна. Это солнце отражается от воды. Скошенный взгляд обнаруживает неровный ряд маленьких квадратных отверстий. Донёсся едва слышный плеск. Напряг и распустил мышцы, рывком сёл. С удивлением обнаруживает, что нет пут, но на руках остались следы верёвок. Будто некто сначала связал, а потом, одумавшись, развязал. Из одежды только штаны, обуви тоже нет. Вздохнул, прошёлся по комнате, помахал руками, разминая затёкшее тело. Слабость быстро тает, словно уходящее похмелье. Огляделся. Комната совершенно пуста, если не считать вороха свежей соломы на полу. Выход замурован толстой деревянной дверью, плотно прилегающей к каменной стене. Из-за двери не слыхать ни звука. Свет, проникающий в помещение из отверстий сверху, незаметно тускнеет. "Темнеет, что ли?» – удивился Александр. Садится на охапку соломы, незаметно для себя заснул.
Рано утром будит лёгкий скрип. Открывает глаза. Дверь распахивается, раздаётся стук удара в стену. Мгновение дверной проём остаётся тёмным и мрачным. В черноте вырисовывается женская фигура, закутанная с ног до головы в покрывало. Александр видит, что женщина невысока, изящна и, судя по лёгкости походки, молода. Ожидал прихода какого нибудь мордоворота стражника, разбойника, равдуха из числа тех, что охраняют тайную императорскую тюрьму, наконец, сенатора – он знал коварные обычаи ромеев, но женщину никак не думал встретить! От удивления даже не встал. Глупо восседая на ворохе соломы с поджатыми под себя ногами, словно восточный халиф на ковре, молча смотрел. Следом за таинственной незнакомкой входит ещё одна! Вся в тёмном, лица не видно. Маленькие ладошки крепко сжимают спинку небольшого стульчика. Вторая женщина ставит стул и, когда первая незнакомка аккуратно уселась, выхватывает из складок одежды узкую кривую саблю! Сабля настоящая, большая, выглядит в руке женщины как-то нелепо. Вообще всё происходящее было настолько глупо и комично, что Александр фыркнул, как конь тяжеловес. Обе незнакомки, словно по команде, распахнули накидки. У Александра от изумления отвисла челюсть. Перёд ним на стульчике, закинув ногу на ногу, сидит Зина! Та самая Зина, что пыталась понравиться ему на балу, но сын сенатора Марцеллия, Марк, рассказал о ней такое, что у него до сих пор мороз по коже пробегает, как вспомнит.
Теперь Зина перекрасила волосы в светло-золотистый цвет, пышные локоны заплетены. Коса обёрнута вокруг головы на манер венка, на лоб спадает коротенькая чёлка. Маленькое продолговатое личико покрыто лёгким загаром, кожа нежна, как у ребёнка – ну, просто ангел божий! Только вот раскосые чёрные глаза немного выпучены, словно от тщательно скрываемого бешенства. Женщина с нелепой саблей оказалась сморщенной старухой. Безгубый маленький рот сжат, тёмные глаза не мигая, как змеиные, смотрят в лицо.