Александр Золотая Грива 2
Шрифт:
– А я всё думала, за что лесного дикаря в генералы произвели? – задумчиво произнесла она. Небрежно щёлкнула пальцами и услужливый стражник аккуратно подставляет стул. Зина вальяжно садится, неторопливо расправляет складки платья.
– Сижу целыми днями, ломаю голову, как привлечь зрителей, – задумчиво продолжала она, – заставляю рыжую дуру красить, стричь, завивать тупорылое мужичьё, наряжать в несуразные костюмы, сочиняю по ночам сценарии дурацких шоу, чуть ли не театральные пьесы пишу. Вдруг являешься ты, – Зина заметила, как удивлённо поднялись брови Александра, поправилась, – ну, не вдруг, а я тебя заставила выйти на арену и сразу получилось то, что мне не удаётся вот уже год, два –
– Не понимаю я тебя, Зина, – пожимает плечами Александр, криво улыбаясь, – ты так сложно выражовываешься…
– Не придуривайся, – строго обрывает Зина, – всё ты понимаешь. Ишь, простачок!
Александр удивлённо хмыкает. Цепи согласно позвякивают – нет, не понимаем, мол…
– Ты привлёк внимание публики, понимаешь? – раздражённо заговорила Зина, – ты разозлил их, обидел, зацепил за живое! Тебя ненавидят за оскорбление и пренебрежение их мнением, эти люди сейчас только и делают, что с возмущением обсуждают твои плевки, жесты. Ты, ничтожество с мускулами, посмел так нагадить на их любовь к зрелищу! А ты знаешь, какие люди сидели в ложе?
– Да плевать мне, кто там сидел в этой ложе, – пренебрежительно дёрнул Александр лохматой головой. Грива светлых волос всколыхнулась, как от порыва ветра. – Я с императором, как с тобой сейчас, разговаривал, а тут какие-то дворянишки пришли на драку посмотреть. Как быдло простолюдное, ей богу.
Зина неожиданно рассмеялась, даже в ладоши хлопнула.
– А они и есть быдло, ты разве не знал? Всё до единого, что в ложе, что на простых лавках. Но сами себя таковыми не считают, нет, – произнесла, хитро прищурившись и наклонив голову набок, – а ты взял и сказал им об этом, то есть показал, грубо так, по-солдатски, но зато всём понятно. И теперь они всё тебя ненавидят и хотят твоей смерти. Припрутся на следующее представление в надежде увидеть, как тебя убьют или искалечат и ещё знакомых приведут, друзьям порекомендуют прийти, понимаешь? Это-то и надо! И не говори мне, что ты сделал это случайно. Человек, что запросто разговаривал с императором – это действительно так, я знаю – случайно ничего не делает. Ты умышленно взбудоражил половину города… да, да, не удивляйся, бордели и цирк посещают очень многие, но не думай, что тебе удастся удрать под шумок. Ты не Александр, императорский гвардеец и генерал, а гладиатор Золотая Грива. Тебя никто не узнаёт и не поверит твоему рассказу. Да и… так, ладно, гладиатор, ты утомил меня. Эй! – крикнула Зина.
– Слушаю, госпожа! – подобострастно склоняется стражник.
– Этого в отдельную каморку, принести хорошей еды, воды, чистое бельё и доставить туда самую лучшую девку из борделя. Мамке передай, пусть она этим займётся. Ну, а ты, Золотая Грива, девицей сильно не увлекайся, понадобишься уже через пару дней. Зрители неделю ждать не станут, так что отдыхай как следует, драка будет серьёзной.
Александра увели, а Зина в задумчивости осталась сидеть. Слуги и рабы старались как можно быстрее проскользнуть на цыпочках мимо, что бы не дай Бог не побеспокоить хозяйку. А Зина так крепко задумалась, что не замечала никого вокруг. Ей хотелось придумать такое, что бы зрители просто ломились на цирковые бои. Медленно уходит, не замечая никого вокруг.
Александр равнодушными глазами окинул стол, сплошь заставленный изысканными яствами. "С императорской кухни утащили, что ли?» – вяло подумал. Блуждающий взгляд наткнулся на топчан. Теперь на нём мягкий матрас, постелено шёлковое бельё. Есть почему-то не хотелось. Присел на краешек. Старая деревянная рама знакомо скрипнула. Медленно прислонился к стене, но сразу раздражённо выпрямился – задница скользит по шёлку. Пришлось лечь. Стал рассматривать
На пороге стоит маленькая женщина, закутанная с ног до головы в мафорий, как грудной ребёнок в большую пелёнку. Александр несколько секунд непонимающе смотрел на нежданную гостью, потом вспомнил, что победителю в бою на арене положена девка, да и Зинка обещала.
– Проходи… туда, – буркнул, небрежно показывая рукой на лавку, – садись.
Женщина послушно засеменила через всю каморку, сёла на краешек лавки. Маленькие ручки чуть высунулись из широких складок мафория, смешно уложились на коленях. Александр с минуту сидел на кровати, мучительно выбирая между желанием спать дальше и женщиной. Широко развёл руки, изо всех сил потянулся и зевнул, завывая, как голодный волк. Направился к бочке с водой умыться. Бросил на ходу:
– Есть хочешь, валяй к столу.
Ополоснулся до пояса холодной водой, неторопливо растёрся жёстким полотенцем. Повернулся и… полотенце едва не выпало из рук. За столом сидит девочка, почти ребёнок, маленькая, худая и за обе щёки уплетает всё подряд. Он глупо стоит с мокрым полотенцем и растерянно смотрит, как она доела жареного фазана, ловко облизала пальчики и принялась за перепёлок с орехами.
– Эй, ты кто? – удивлённо спросил Александр.
Девушка испуганно замерла с открытым ртом. Она только сейчас увидела, что съела почти всё на столе и от этого перепугалась до полусмерти.
– Ой-ой, – тоненьким голоском запричитала девушка, – простите меня, я случайно!
– А если не случайно, а умышленно? – строго спросил Александр, – это сколько же ты съедаешь каждый день?
Девушка вжала голову в плечи, виновато развела руками.
– Я такой еды никогда не видела. Дома только хлеб и кислое молоко, иногда сыр, – шмыгнула носом, – ты сказал – валяй к столу, я и поела.
– А-а… ну да, сказал, – согласился Александр, – так ты, значит, самая лучшая? – спросил он.
– Не-ет, у меня братья… Вот они настоящие саранчуки, – ответила девушка, осторожно отодвигая подальше пустые тарелки.
– Так, ещё и братья… ага… Ну, я вообще-то другое имел ввиду… Вот что, – Александр ловко бросил полотенце на вешалку, надел рубаху, – рассказывай, сколько тебе лёт, как зовут, откуда взялась и чём тут занимаешься.
Девушка устроилась на жёсткой лавке поудобнее, маленькие ладошки улеглись на колени и затараторила, как белка:
– Вот значит так – меня зовут Марфа, мне уже тринадцать лёт, мой папа извозчик, мама стирает бельё на пристани для матросов. У меня есть десять братьев и две сёстры, я самая старшая, помогаю маме по дому. Вот!
– А здесь-то как оказалась?
– Меня за долги отдали. Папа брал деньги в долг на новую повозку, да вовремя не отдал. Ну, мама и договорилась с госпожой Клеопатрой, матушкой госпожи Зины, что я поработаю пока у госпожи Клеопатры, пока за долг не рассчитаюсь.
– А госпожа Клеопатра не сказала, кем ты будешь работать?
– Обслуживать клиентов постоялого двора. Ну, полы помыть, пыль вытереть, застелить кровать.
– И расстелить?
– И это можно, – шмыгнула носом Марфа. Смотрела на Александра большими наивными глазами, ожидая новых вопросов. Он вглядывался в девушку, не очень-то веря в наивность, но так и не увидел притворства. В глазах читалось только удивление – чего это взрослый дядька такие глупые вопросы задаёт?