Александр. Том 1
Шрифт:
— Я не… Я подумаю, что можно сделать, чтобы улучшить ситуацию, — Кутузов посмотрел на доклад, потом на меня, потом опять на доклад.
— Если нужны какие-то люди, скажите, Михаил Илларионович. Вместе попробуем уговорить, упросить, припугнуть, в крайнем случае. Но мне нужно, чтобы сначала поле боя очень интенсивно было обстреляно из пушек и всего, что стреляет далеко и мощно. Так обстреляно, чтобы неприятель носа не мог высунуть. А самое главное, чтобы нанести максимальное поражение уже их артиллерийским расчётам. А потом уже, когда из орудий у неприятеля останутся только штуцеры, пойдёт
— Да, — и Кутузов закашлялся. — Каким образом мы сможем достать неприятельскую артиллерию, ваше величество? Это же практически невозможно сделать быстро, до того как в бой вступит пехота. Это…
— Михаил Илларионович, всё возможно. Я прямо сейчас вам вариант подскажу. Диверсии! Да-да, не морщитесь. Пускай не благородно, зато надёжно. Нужно только людей специально подготовить. Зато своих сбережём. Да что угодно можно придумать, хоть бомбы сверху сбрасывай на вражеские расчёты с шаров братьев Монгольфье! — мы внезапно замерли вместе с Кутузовым и посмотрели друг на друга. — А братья эти живы? — спросил я осторожно. — Как они революцию пережили?
— Я уточню этот момент, ваше величество, — быстро проговорил Кутузов, о чём-то глубоко задумавшись. — Да, Франсуа Лоран д’Арланд, тот самый, кто поднялся в воздух на таком вот шаре, точно жив. После революции его пощадили, но вышвырнули из армии. Теперь он пьёт в своём замке и подумывает о самоубийстве.
— Найдите его, Михаил Илларионович. Все связи свои в Париже поднимите, но найдите этого храбреца, — я стиснул руки в кулаки, хотя появилось острое желание закусить костяшки пальцев. — Предложите снова поднять в воздух. Думаю, даже этого хватит, чтобы он бросил свой замок вместе с винным погребом и скачками рванул сюда. Пообещать, что он будет заниматься исключительно любимым делом, делом всей его жизни, и, самое главное, сдержать слово. Ему не нужны будут ни титулы, ни деревни, ни даже большие деньги. Эти люди странные, у них голова по-другому работает. Поверьте, Михаил Илларионович, он согласится. Естественно, если он нам поможет, то и деньги, и почёт у него будет, это не обсуждается. Но главное, он будет летать.
— Не знаю, что из этого получится, ваше величество, — честно признался Кутузов. — Но насчёт артиллерии я крепко подумаю.
— Подумайте, Михаил Илларионович, подумайте. — Я повернулся к окну и посмотрел на хмурое Питерское утро. — Считайте это вашей наиглавнейшей задачей.
— Я могу идти, ваше величество? — спросил он, и я кивнул ему отпуская.
Макаров пришёл с докладом спустя десять минут. Я специально перенёс время его визита с самого раннего утра на более позднее, чтобы во время его доклада лучше соображать. Скворцов уже принёс мне кофе, поставив на поднос дополнительную чашку. У нас с Макаровым начал образовываться своеобразный ритуал, который никто из нас не рисковал нарушать.
— Хотите кофе, Александр Семёнович? — спросил я у главы начавшей образовываться службы безопасности, у которой ещё даже названия не было.
— Не откажусь, ваше величество, — Макаров сел напротив меня, и я придвинул ему чашку с горячим напитком. Он поднял чашку и вдохнул аромат, закрыв при этом глаза. После чего сделал глоток и поставил чашку
— Мне нет, а вам, Александр Семёнович? — я допил свой кофе и пристально посмотрел на него.
— У меня служба такая, никому не верить, всех проверять и перепроверять, — ответил он, внимательно изучая моё лицо. — В каких-то моментах я могу его понять. В каких-то нет.
— У Зимина тоже служба весьма интересная. Ему положено видеть заговоры как бы не чаще, чем вам.
— Я проверю этого Челищева. Заодно отработаю одну свою задумку. — Сказал Макаров и снова поднял чашку с кофе, чтобы сделать глоток.
— Что за задумка?
— Когда опробую, предоставлю вам, ваше величество, полноценный доклад.
— Хорошо, я подожду. — Мы замолчали. Я дал ему допить кофе. После чего спросил. — И что у нас сегодня плохого?
— Вчера пришла прекрасная новость о том, что в ближайшие дни к нам прибудет гостья, ваше величество. — Ответил Макаров и тут даже я улыбнулся. Достаточно быстро сработали, надо сказать.
— Подарки от неких джентльменов она везёт с собой? — Это был принципиальный момент.
— Да, — Макаров задумался. — Она не собиралась делиться с теми, кому эти деньги были предназначены. — Добавил он.
— Кто бы мог подумать, — я только усмехнулся в ответ. — И чем мотивировала?
— Как говорит сопровождающий даму офицер, объяснила это тем, что они на неё в суд всё равно не подадут и жалобу на августейшее имя не напишут. — Макаров зло усмехнулся. — Пауки в банке, ей-богу.
— Это не то слово, Александр Семёнович, не то слово, — я смотрел в чашку на кофейную гущу и думал о том, как же с её помощью гадают, пытаясь судьбу свою узнать. Тоже, что ли, попробовать. — Ну что же, давайте, вы мне кратко об обстановке поведаете, да я поеду, полюбуюсь на прелестных девиц, заодно её величеству подкину работу. Люблю я, знаете, это дело, людей работой нагружать.
— Я заметил, ваше величество, — и Макаров, открыв папку, приступил к докладу.
Глава 18
Я ехал рядом с экипажем жены. Сзади плёлся экипаж Сперанского, который он делил со Скворцовым. Чуть привстав в стременах, я огляделся. Зимин очень грамотно организовал охрану. Гвардейцы не ехали, окружив нас плотным кольцом, и тем не менее перекрывали все точки доступа ко мне и к экипажу императрицы. Правда, от снайпера охрана не спасёт, но, как показала практика, от снайпера мало что может спасти. Особенно если стрелку дали возможность выстрелить. Но в этом случае и от удара табакеркой никто не застрахован.
Рука дёрнулась, и сама собой потянулась к карману, в котором эта злосчастная табакерка лежала. Похоже, у меня неосознанно навязчивое движение появилось. Ну да ладно. Этот жест мало кто поймёт, подумаешь, император за чем-то в карман полез.
Пока мы ехали, многие идущие пешком люди останавливались и смотрели на наш небольшой кортеж. Меня узнавали. Пара особо неразумных личностей чуть ли не под копыта коня пытались прыгнуть, но им не позволили приблизиться гвардейцы эскорта, довольно мягко оттесняя в сторону.