Александр. Том 1
Шрифт:
— Я разработаю образец, вы утвердите его, и? — Сперанский уже понял, что я ценю разумную инициативу.
— И мы начнём обкатывать этот образец на имперской канцелярии. Заодно выявим все недостатки и вовремя внесём изменения. В потом, когда всех всё устроит, издадим приказ, в котором чётко будет указанно, как именно вести важные документы. В конце концов, это не любовные записки, здесь витиеватый слог ни к чему.
— И как мы заставим работать этот приказ? — Сперанский смотрел на меня не мигая.
— Очень просто. Бумаги, написанные как-то иначе, не будут приниматься к рассмотрению, а пойдут
И я направился к кабинету, и уже у двери меня настиг голос секретаря.
— Распорядиться приготовить вам кофе, ваше величество?
— Да, было бы неплохо, — молодец, и то, что я предпочитаю начинать работу с кофе, он тоже уже усвоил.
Ждал я Юлию недолго. Почему-то мне было проще называть её именно Юлией, по примеру жены, а не Анной. Мне кажется, что родное имя ей больше идёт. Она пришла, прежде чем принесли кофе. Похоже, выждала минут пять и бросилась за мной, пока не передумала. Вид у жены Кости был очень решительный. Она сжимала и разжимала кулачки, настраиваясь на непростой разговор.
— Я, конечно, понимаю, что чертовски привлекательный тип, но что-то мне говорит, что вы пришли сюда не любоваться мною, — сказал я, глядя на нервничающую невестку.
— Вы так странно иной раз шутите, ваше величество, — тихо проговорила она, и, вздохнув, добавила. — Нет, я просила вас об аудиенции вовсе не затем, чтобы на вас любоваться. Мне достаточно делать это за завтраком, или в любой другой ситуации, когда мы не остаёмся наедине.
— Я вот сейчас даже не знаю, как реагировать на ваши слова. — Ответил я задумчиво. — Вроде бы ничего плохого вы не сказали, а обидно, знаете ли. Когда очаровательная женщина говорит тебе, что ты не слишком интересен, чтобы искать с тобой уединения, то это прекрасный повод задуматься.
— Вы снова шутите, ваше величество, — Юлия совершенно машинально откинула выбившуюся из причёски прядь тяжёлых темно-рыжих волос. — Я пытаюсь собраться с мыслями, но вы постоянно сбиваете меня.
— Я больше так не буду, — взяв её за руки, подвёл к креслу и усадил в него. Она вздрогнула, но сильно не противилась. — Итак, что привело вас сюда?
— Мне запали в душу ваши слова о том, что я, по вашему мнению, люблю ощущать себя жертвой обстоятельств и собственного мужа, — проговорила она, глядя перед собой. — Так вот, это не так. Мне вовсе не нравится это чувство. Как вы знаете, Константин дурно обращается со мной. Наш брак — это весьма страшная сказка, ваше величество.
— Зачем вы мне это говорите, Юлия? — она вздрогнула. Я впервые её так назвал при личной беседе. — Вы хотите, чтобы я повлиял на Константина? Когда он вернётся с Кавказа…
— Нет, ваше величество, я не хочу, чтобы вы как-то влияли на Константина. — Она решительно покачала головой.
— Хорошо, тогда чего же вы хотите? — я, если честно, не знал подробностей семейной жизни Константина и Юлии, но по тем слухам, которые до меня долетали, там действительно всё было не радужно. Когда я впервые встретился с ней, то предоставил ей шанс рассказать мне обо всём. Она тогда не воспользовалась шансом. Почему теперь рассказывает?
— Я хочу, чтобы вы дали согласие на наш развод с вашим братом, — выпалила она.
— Почему сейчас? — я задал вопрос,
— Потому что именно сейчас, ваше величество, вы свободны от влияния вашей матушки, её величества вдовствующей императрицы. Я не знаю, как вам это удалось, но это так. — Горячо сказала Юлия, сложив руки в молитвенном жесте.
— И куда вы планируете уехать, если я соглашусь и дам добро на развод? — я смотрел на неё, мучительно соображая, что же делать.
— В Кобург. Не думаю, что моя мать откажет дочери в гостеприимстве. — Прошептала Юлия.
— Пра-а-а-вда? — протянул я. — А мне почему-то кажется, что откажет. И знаете, почему я так подумал?
— Откуда мне знать ваши мысли, ваше величество? — в глазах Юлии промелькнуло отчаянье.
— А я вам их сейчас озвучу, Юленька, — она снова вздрогнула, когда я произнёс её имя на русский манер. — Видите ли, Великой княгине положено приличное такое ежегодное содержание. Вы же не хотите мне сказать, что вдобавок к мерзкому характеру Кости вас преследует нужда?
— Нет, конечно, нет, — пролепетала она.
— А теперь ответьте мне, смогут ли ваши родители обеспечить вам такое же содержание? И каковы у них шансы снова выдать замуж разведённую бездетную дочь? — я присел на стол и скрестил руки на груди. Мне, откровенно говоря, плевать на то, как эта кукла будет жить дальше. Тем более что никакой выгоды от этого союза я не вижу. Как не вижу пока выгоды от их развода. Ну что я могу взять с нищей немецкой принцесски в обмен на свободу от Костика, которую она так сильно жаждет.
— Вы не будете утверждать, что этот развод принесёт мне чудовищный репутационный ущерб? — Юлия закусила нижнюю губу.
— Зачем мне говорить об очевидных вещах? — я даже удивился, когда она меня спросила о таком. — Но вы мне так и не ответили, что будут делать ваши родители, если вы поставите их в столь незавидное положение? Вы же не настолько наивны и не можете думать, что я сохраню ваше содержание, если развод всё-таки состоится? — Она молчала, глядя на меня, как кролик на удава. Похоже, именно так она и думала. — Вам нечего ответить? Если вы согласны на то, что останетесь без средств к существованию, то я тут же дам вам своё согласие, и даже в письменном виде, чтобы не было никаких кривотолков. Или же у вас есть обеспеченный любовник, мечтающий сочетаться с вами браком, как только ненавистное замужество будет прекращено?
— Нет, — она вспыхнула. — У меня нет любовника, ни обеспеченного, ни нищего. — Правда, что ли?
Я, когда начал потихоньку окунаться в придворную жизнь, по правде говоря, слегка охренел. Здесь все спали со всеми. Замужние женщины в открытую жили с любовниками и рожали от них детей, в то время как мужья весело проводили время с кем-то ещё. Да что уж говорить, если сам Сашка… Ну, с его любовницами я быстро разобрался. Тем более что он тот ещё стрекозёл был, и его разворот трижды налево никого не удивил. На фоне всей этой вакханалии всего один приписываемый Лизе любовник — это почти монашество на самом деле. Но мы эту тему с ней не поднимали. И я вряд ли буду её поднимать. И тут Юлия заявляет, что у неё никого, кроме Кости, нет? Верится, если честно, с трудом. Но, может быть, она имеет в виду здесь и сейчас?