Александра
Шрифт:
— Царевна, Великий Государь велел явится к нему.
— Здравствуйте, боярин Иван Васильевич.
— Здравствуй, царевна Александра Вячеславовна. Ты идёшь одна. Остальные останутся здесь. И саблю свою отдай. Таково требование.
Я оглянулась на мужа. Он смотрел на меня с тревогой в глазах. Я ему улыбнулась.
— Ванечка, подожди здесь. Всё будет хорошо.
— Да, Саша. Мы ждём.
Посмотрела на Вельяминова. Отстегнула ножны от пояса, передала шашку окольничьему.
— Пойдёмте боярин.
Прошли зал, где стоял престол московских владык.
— Здравствуйте, Ваше Величество, Великий Государь. — Поприветствовала его, склонив голову и присев в реверансе. Некоторое время он молчал. Стоял возле массивного стола. Потом услышала.
— Проходи, Александра. — Я выпрямилась. Василий указал мне на стул с высокой спинкой. Села. Смотрела на властителя вопросительно. Его взгляд пробежался по мне, остановился на перстне. Усмехнулся.
— Носишь?
— А как ещё, Государь?
Он кивнул. Прошёлся вдоль стола. Там лежали книги, какие-то свитки. Часть из них была раскрыта. Он сел в кресло. Продолжал смотреть на меня.
— Что ты делала возле пушкарских изб?
— Хотела заказать три-четыре пушки. — Брови Князя удивлённо изогнулись.
— Зачем тебе пушки? Ты знаешь, что их только с моего позволения кому-то выделяют, кроме войска?
— Да, Государь. Я хотела просить у тебя их. Ты же даровал Вяземским земли под Тулой?
— Даровал. В прошлом годе. Там земля пограничная. Надо обустраивать её. Видишь ли, Александра, Тула ведь всего два года назад перешла полностью под мою власть.
— Как два года назад? А до этого чья была?
— По разному. Сначала принадлежала Чернигову, потом её у них захватили рязанцы. Тула даже одно время принадлежала жене монгольского хана Узбека Тайдуле. Пращур мой Дмитрий, прозванный Донским отобрал Тулу у рязанцев. Но через некоторое время по договору вернул её им назад. А рязанцы чуть менее ста лет тому, по договору отдали Тулу Витовту, литовскому князю. Но мой дед, которого тоже звали Василием, отобрал её у литовцев. Тула очень важна, эта земля была постоянным полем боя Москвы с татарами. Рязанцы продолжали претендовать на неё. А два года назад она окончательно стала моей.
— Понятно, Государь. Я хочу съездить в земли, дарованные Вяземским. Осмотреться там, найти место для опорного пункта.
— До чего?
— Опорный пункт. Построить там крепость, для начала деревянный острог, а потом дай бог и каменный. Оснастить крепость пушками, Государь. Тогда никакие татары и ногаи будут не страшны. И опираясь на эту крепость начать освоение этой земли. А земля там очень богата. Вот только малолюдна. Правильно, кто, находясь в своём уме рискнёт там селится, строится, если сохраняется постоянная угроза быть убитым или пленённым в рабство татарами? А вот опираясь на эту крепость, можно начинать заселять земли там людьми. Скажи, Государь, а в Туле пушки, пищали, льют?
— Нет. Там делают оружие, брони. Но я хочу туда послать литейщиков. Правда нужно стены Тулы укрепить, заменить их на каменные.
— Это хорошо, государь, что в Туле будут лить пушки. Там руды железные хорошие, богатые.
— Значит тебе нужны пушки?
— Нужны Государь. Только такие, которые я укажу.
— Это как?
— Сделать пушки по моим рисункам. Хочу, чтобы мне отлили «единороги».
— Что за «единороги»?
— Пушки такие. Они более скорострельные, чем ныне существующие. Легче нынешних пищалей и бомбард. Стреляют дальше и более точно. И пороха меньше расходуют. К тому же из «единорогов» можно стрелять не только ядрами и картечью, но и бомбами.
— Картечь? Это что такое?
— Государь, и сейчас артиллеристы применяют картечь, вернее её аналог в виде каменных голышей. Это для того, чтобы нанести максимальный урон живой силе ворога.
— Живой силе! Интересное название. А что есть ещё и не живая сила?
— Есть, это когда живая, под ударом картечи становится не живой и спокойно уже лежит, никого не трогая и не чиня урону.
Князь засмеялся. Я тоже улыбнулась.
— Молодец, Александра. Хорошо, пусть тебе делают твои пушки. А мы потом посмотрим, так ли они хороши. Кому заказывать будешь?
— Там какой то Васюк есть, с ним начала разговор, когда меня к тебе, Государь, велели прийти.
— Знаю такого. Ученик Якова Литейщика. Хороший мастер был. Васюк многое у него перенял. Добро. Можешь ещё у Петра Фрязина Пушкарского заказать. Тоже хорошие пищали льёт. Но оплачивать будешь сама.
— Оплачу, Государь. Для этого дела сам бог велел вложится.
— Ладно с этим разобрались. Ты по какому делу к гишпанцам ездила?
Я про себя усмехнулась. Быстро уже настучали. Оперативно работают ребятки. Хотя было бы удивительно, если бы нас с Еленой оставили без пригляда.
— У гишпанцев за океаном есть владения. Они новую землю открыли.
— То я слышал.
— Так вот, там, где никогда нет зимы и вечное лето, растут деревья особые. Мне нужен сок этих деревьев, смола.
— Смола? А зачем тебе смола этих деревьев? Что смола наших деревьев не подойдёт тебе?
— Наших не подойдёт. Только смола гевеи, так местные жители зовут это дерево. А нужно оно мне в моём лекарском деле. Ты же знаешь, Государь, что я лекарь.
— Знаю. Наслышан уже об этом. И про ссору боярина Вяземского с имперским посланником. — Он усмехнулся. — Стоило ли спасать жизнь родичу посланника?
— Стоило, Государь. Он совсем мальчишка молоденький. Влюбился. Что поделаешь с ним? Вот и говорит то, что на сердце его, а не разумом.
— Ладно, с посланником разберёмся. Так для чего именно тебе сок этой, как её…
— Гевеи, Государь.
— Да, гевеи?
— Из сока гевеи, который называется кау учу, я могу сделать нужные мне для лекарства инструменты. Не из чего больше пока сделать их нельзя. Поэтому я и предложила графу гишпанскому сделку. Привезти мне две-три бочки этой смолы. А я ему хорошо заплачу.