Александра
Шрифт:
— Батюшка, не обращай внимания. И увидишь кого из моих в странных одеждах, пожалуйста, делай вид, что они тебе не знакомы. Это урок они такой исполняют. Должны научиться любую личину на себя надевать.
— Ишь ты! Умно. Расскажешь зачем?
— Расскажу, батюшка, но не сейчас. Не осерчаешь?
— Да бог с тобой. Ладно, сделаю так, как ты просишь.
Анна чувствовала себя нормально. Ну как нормально может чувствовать себя человек, сразу после операции?! Она была слаба ещё, бледненькая, но при этом счастливо улыбалась, прижимая к себе детей. Дмитрию я разрешила увидеть жену и ребятишек. Он сидел рядом с ложем жены. Нежно держал сына на руках. Хотел взять и дочь, но Анна воспротивилась.
— Сначала сына подержи, потом дочку. — Сказала она.
Я смотрела на них и радовалась. Всё же не зря она тогда встретилась мне по пути в Литовскую слободу. Я тогда не знала ещё, да и откуда могла знать, что своим вмешательством
Князь Дмитрий, держа на руках сына посмотрел на меня.
— Царевна Александра, мне Иван Фёдорович сказал, что ты тоже не праздна. И что вы тоже ждёте наследника. Я желаю вам и буду молится за вас, чтобы и он, муж твой вот так же взял сына на руки, как я своего.
— Конечно возьмёт, куда он денется. — Хотела сказать с подводной лодки, но не стала. Не поймут. Наоборот, подошла к князю.
— Княже, дай мне мальчика. — Протянула руки. Он некоторое время смотрел мне в глаза, потом протянул. Я взяла ребёнка. Стала его качать и запела песню, которую любил мой папа.
От героев былых времён
Не осталось порой имён.
Те, кто приняли смертный бой,
Стали просто землёй и травой.
Только грозная доблесть их
Поселилась в сердцах живых,
Этот вечный огонь,
Нам завещанный одним,
Мы в груди храним.
Слушая меня, Дмитрий, Анна замерли. Я видела, как замерла Фрося. К нам заглянула Дарёна и тоже замерла, вслушиваясь в мои слова.
Погляди ты на тех бойцов,
Целый свет помнит их в лицо.
Вот застыл легион в строю,
Дедов наших я них узнаю.
Хоть им нет двадцати пяти,
Трудный путь им пришлось пройти.
Это те, кто в мечи
Поднимался, как один,
Те, кто брали Рим.
Я, конечно, переиначила по ходу дела некоторые слова, но авторы песен меня поймут. Да и что они могли мне сказать, за сотни лет до своего рождения? Заметила, что в госпиталь стали набиваться мои гвардейцы. Мужа увидела. Василия, деверя своего.
На Руси нет семьи такой,
Где б не памятен был свой герой,
И глаза молодых солдат
С синевы небес глядят.
Этот взгляд словно высший суд
Для ребят, что сейчас растут.
И мальчишкам нельзя
Ни солгать, ни обмануть,
Ни с пути свернуть.
В этот момент я услышала звук губной гармошки. Увидела Ленку. Она играла. Моргнула мне глазами, типа продолжай, всё круто!
Помни дед твой воем был,
Как герой воевал и жил,
Не щадя себя шёл он в бой
Побратимов прикрывал собой.
Он тогда ещё знал о том,
Будет внук у него бойцом.
Сможет большее он
Через много, много лет,
Так хотел твой дед.
Я качала младенца. Он смотрел на меня. Смотрел своими глазками и молчал, словно внимательно меня слушал. В госпитале стояла тишина.
Есть огонь, то в душе твоей,
И сегодня в кругу друзей,
Мы желаем тебе побед
Будь героем таким же как дед.
Мы желаем тебе добра,
Ну ка братцы, все вместе ураа.
В жизни всё сможешь ты,
Не сдавайся никогда,
Будь бойцом всегда.
Я продолжала качать младенца на руках. Улыбалась ему. И сначала не обращала внимания на тишину, которая стояла, даже после моей песни. Наконец, я остановилась. Посмотрела на всех, кто набился в госпиталь. Анна глядела на меня широко раскрытыми глазами. Дмитрий был бледен и в тоже время в его глазах горел какой-то яростный огонь.
— Царевна Александра. — Обратилась ко мне Анна, прижимая к себе дочь. — Скажи почему они все к нам лезут? Почему, мы, жёны, рождая сыновей, сразу знаем, что они возьмут в руки оружие и пойдут биться? Почему мы страдаем?
— А разве, княгиня Анна, ты этого не знаешь?
— Нет. Я хочу, чтобы мой сын вырос сильным, красивым и был счастлив. Чтобы прожил долго, а не сгинул в кровавой битве. Сколько так ещё можно рожать мальчиков?
— Столько, сколько понадобится. И не только мальчиков, но и девочек. Девочки вырастая, становятся жёнами и матерями, рождая опять воинов. Почему так? Почему они накатываются на Русь и с Запада, и с Востока, словно стаи волков и шакалов? Разве ты этого не знаешь? Странно. Я знаю почему так. И Елена знает.
— Я не знаю, царевна Александра. Почему? Скажи мне, прошу тебя.
Я обвела взглядом всех, кто там, в госпитале.
— Вы правда не знаете? — Я поняла, что это мой звёздный час. То, что я скажу разнесут по всем уголкам Руси. — Но ведь пращуры наши знали. Это же так просто. Они будут накатывать волна за волной. С востока скоро эти волны иссякнут, а вот с запада только будут нарастать. Каждый раз будут приходить. У них есть такое понятие как дранг нах остин, то есть натиск на восток. И они, пока существуют никогда от него не откажутся. Они будут получать от нас болезненные удары. Мы будем бить им морды до кровавых соплей. Они будут откатываться назад, копить силы и опять идти к нам. Чтобы поработить, согнуть, оскопить. Да, это так. Почему? Всё просто. Именно на Руси бьётся сердце мира. Неужели вы этого не чувствуете? Достаточно приложить руку к земле и закрыть глаза. И вы почувствуете, как бьётся это сердце. Тук-тук, тук-тук. Пока бьётся это сердце, этот мир живёт и существует. Не даром над Русью раскрыт плащ Богородицы. И есть благодать от Господа. Нам ими многое дано — наши вои самые ярые. Наши девы самые прекрасные. Не даром на рабских рынках девы с Руси ценятся очень дорого. Но не надо думать, что мальчики важнее девочек. Ибо именно девочки, вырастая рожают воинов. Они, девы русские, есть сокровище и достояние, которое надо оберегать и хранить пуще зеницы ока. М ы обречены на это. На вечный бой. Защищать сердце мира. И ещё, хочу сказать то, что вы не готовы услышать. Готовы? — Я оглядела из всех. Князь Дмитрий кивнул. Мой муж кивнул. Многие мужчины попросили меня сказать то, что они не готовы услышать.