Александра
Шрифт:
— Стрелковое оружие? Это что за оружие? Стрелы с луками?
— Нет. Стрелковое оружие это мушкеты, аркебузы. Одним словом, ручное огнестрельное оружие, которыми будут вооружать полки нового строя. Сейчас эти аркебузы тяжёлые. Долго заряжаются. Точность никакая, в белый свет как в копеечку бьют. Над этим нужно работать оружейным мастерам. А где их взять? И мы опять возвращаемся к кадетским корпусам, которые будут воспитывать не только будущих офицеров для армии, но и гражданских специалистов, мастеров. Но новая армия потянет за собой и реформы в государственном управлении. До сих пор
Великий Князь засмеялся. Я с удивлением на него посмотрела.
— Что не так?
— Ай да Сашка! Ай да молодец! Как у тебя всё просто!
— Я не говорю, что просто, Василий.
— Боюсь, что удельные князья с тобой не согласятся. Мои родичи, например, братья мои.
— А это их проблемы. Они могут соглашаться, а могут нет. Кто правитель на Руси? Ты? Так вот пусть подчиняются. А кто не подчиниться, я думаю, с бунтовщиками ты сам знаешь, что делать. А не подчинение монарху, это есть мятеж и бунт, что дОлжно караться безжалостно.
— Молодец, Саша. Мне самому эта удельщина поперёк горла.
— Правильно, что поперёк. Абсолютная монархия, в которой отчаянно нуждается сейчас Русь, удельщину не приемлет. И это не только здесь. Это сейчас происходит везде в Европе. Ты же хочешь, чтобы твои потомки правили сильной державой, которая может любого своего врага в бараний рог согнуть?
Василий встал. Смотрел на меня. Я видела, как зло и в тоже время с тоской сверкнули его глаза.
— Потомки говоришь? А где эти потомки? — Он опять посмотрел на мой живот. Я даже попыталась втянуть его. Господи дура, зачем напомнила ему об этом. У Василия это больная тема. — Ваньке твоему повезло. Потомство уже есть!
— Пока ещё нет. Потомство нужно сначала выносить, потом родить.
— А ты что, не выносишь, Саша? Выносишь и родишь.
— Да уж куда я денусь. Постараюсь выносить и родить.
— Вот и молодец. — Глядя на меня улыбнулся. У меня от сердца отлегло. — Есть будешь? — Я почувствовала, что на самом деле голодна. Кивнула ему. Он хлопнул в ладоши. — Федька! — Дверь открылась и в светлицу влетел боярин. — Снедь неси. Трапезничать с царевной будем. Шевелись. И вина принеси. — Василий посмотрел на меня вопросительно.
— Мне лучше морса. Государь, сам же знаешь, нельзя мне вино пить, коль дитя под сердцем ношу.
— Хорошо. Федька, морса принеси брусничного. И ещё, если не дай бог, царевна поест, а после этого ей плохо станет, на кол сядешь. Понял меня?
— Понял, Государь Великий. Как такое можно? У меня всё проверяется.
— Вот пусть и дальше проверяется. — Боярин исчез за дверьми. Василий ходил туда-сюда. — Я согласен с тобой, что удельщину нужно убирать. Но опять же, вот родятся у меня сыновья. Хорошо старший станет во главе державы, а младший? По покону предков ему удельное княжество надо выделить. Так всегда делали.
— Вот и до делались. Растащили всю Русь по уделам и не стало Руси. Была единая Русь, с которой никто справится не мог. Всем по зубам давала. До Константинополя русы доходили. Предок твой к вратам Константинополя щит свой прибивал. А что потом? Руси не стало, зато получилась навозная куча из разных там княжеств. Суздальское, Владимирское, Тверское, Рязанское и прочие. И если раньше Русь сама кочевников нагибала, то потом кочевники пришли и сами Русь нагнули. Раком поставили. Заставили упереться руками в пол и зад им подставить. И пользовали её в таком положении сколько? Две сотни лет. Пока батюшка твой не послал их и пинка под зад не оформил. — Я зло задышала, глядя на Великого Князя. Он смотрел на меня округлившимися глазами. Потом захохотал. Смеялся до слёз. Мне стало обидно. — Чего смеёшься. Я что не права? Права. — Василий продолжал хохотать.
— Ну, Сашка! Не могу с тебя. Раком поставили и пользовали! Это же надо так бабе сказать!
— Я не баба!
Государь перестал смеяться. Посмотрел на меня удивлённо.
— А кто ты?
— Я женщина!
— А какая разница?
— Большая, Василий. Баба на базаре торгует. А я женщина, с большой буквы этого слова. Я дочь воинов. Жена воина. Стану матерью воина или воинов.
Василий чуть склонил голову на бок. Продолжал улыбаться, глядя на меня.
— Хорошо, Саша, женщина! — Он подошёл ко мне. Взял мою голову в руки. Я спокойно стояла. Молилась, чтобы он в губы меня не стал целовать. Он не стал. Поцеловал меня в лоб. — Почему раньше я тебя не увидел?
— На то воля божия, Василий.
— Да, наверное. Но всё равно, благодарю его, что ты есть. — Он отпустил меня. — Всё, что ты говоришь, это хорошо. Но…
— Что НО?
— Армия нового типа. Ты хоть понимаешь, сколько это стоит? У меня просто нет столько серебра и золота. Если бы у нас хоть один серебряный рудник был, я не говорю про золотой даже…
— Есть у тебя. И серебряные рудники, и золотые.
Василий замер. Смотрел на меня своими чёрными, как ночь глазами. И в них мелькнула жёсткость.
— Что ты сказала?
— Есть и серебряные и золотые рудники, прииски.
— Где?
— Каменный пояс. Твои владения простираются на востоке к его предгорьям.
— Простираются. И что? Урал мне не подвластен. Там сибирцы хозяева… А где там рудники?
— Точное место не скажу, искать надо. Но я точно знаю, что там и серебро и золото есть. И по мимо них там много что есть. И медные руды и железные. Много. Много чего есть. Урал это как сокровищница. Как кладовая. Тебе забрать его надо под себя. И Русь не будет зависеть от привозного серебра и злата.
— Александра, а где столько войск возьму? У меня с Запада напирают, с юга. С востока, кстати тоже, те же сибирцы. Постоянно набеги. Только успеваем отбиваться.
— Это плохо. Надо от обороны переходить в наступление. Постоянно сидеть в обороне к добру не приведёт, Василий. Проиграешь. Надо наступать самим.
— Как? Я же тебе говорю, где взять столько ратников?
— Как где?
— Ты знаешь?
— Знаю. — Улыбнулась, глядя на него. — Мы есть будем или как?
— Федька! — Взревел Великий Князь.