Александра
Шрифт:
— О чём задумалась, Александра? — Услышала вопрос Василия.
— Я знаю как с помощью пушек бороться как с пешими, так и с конными воинами. — Посмотрела на Петра Фрязина и на Васюка. — Калибр орудий вы оба знаете. Я хочу, чтобы вы изготовили мне с дюжину полых ядер. Ядра должны быть с тонкими стенками, которые могут выдержать выстрел из пушки. В ядрах должна быть отверстие для засыпки внутрь круглых свинцовых, либо чугунных пуль и пороха, а так же для помещения запальной трубки. Как? Подумайте сами. Как только это сделаете, сообщите мне.
Мы
— Надеюсь, что всё верно делаешь. Значит с конными можно бороться?
— Можно. Причём на расстоянии.
— И как хорошо можно бороться?
— Двумя-тремя пушками разгромить наголову и обратить в бегство до пяти конных сотен.
— Ой, Александра…
— Начать с самой дальней дистанции. Перезарядка очень быстрая. На самой ближней дистанции ударить картечью, которая тоже будет заряжаться в бумажном стакане. Но для этого нужно провести испытания пушек, а так же картечных ядер и запальных трубок. Шрапнельные ядра взрываются не на земле, а в полёте, над конным войском. Длиной запальной трубки можно контролировать время и дистанцию подрыва.
— Как-то мудрёно всё, Саша.
— Это на словах. Вот когда сам своими глазами увидишь, вот тогда и скажешь, хорошие пушки мне сделали или нет.
— Вот и посмотрим. — Князь усмехнулся. — Всё, Александра, домой езжай.
Прибыв в терем, прошла к Елене. Было уже довольно поздно. Подруга готовилась ко сну. Васи не было.
— Как пообщалась? — Сразу же спросила Ленка.
— Нормально. Взяли Шуйского. Пёс поганый.
— Какого Шуйского?
— Ивана Васильевича. Хотя их Шуйских много. Большая семейка и довольно поганая. Это они сливали информацию казанцам и ногаям, что я выехала на Дон. Да и вообще сливали инфу иноземным разведкам.
— Прямо уж и иноземным? ЦРУ? Моссад?
— Разведке Гондураса. Чего смеёшься? Лен, это очень серьёзно.
— А я что? Я ничего. Главное батюшка, Фёдор Мстиславович теперь заместо Берии тут. — Ленка опять хихикнула.
— Что с тротилом, Лен?
— Сделала, но немного. Мне мощностей не хватает. Я ещё и другое делаю, Сань. Мыло разных сортов. Между прочим, у меня очень хорошо его покупают. Заказы на месяц вперёд, если не больше.
— В зад твоё мыло. Пусть золой моются. Мне взрывчатка нужна!
— Сань, нет не в зад! Я ещё крема сейчас осваиваю.
— Какие ещё крема? Ты что?
— Ничего. Косметические крема. Для омоложение…
— Ты сейчас серьёзно? — Я медленно закипала.
— Ну, не совсем для омоложения, но для увлажнения кожи. Пусть не омолаживает, но затормаживает старение. Знаешь сколько женщин хотят этого? Это такие деньги, Сань!
— Лена, у меня сейчас глаз дёргаться начнёт.
— Да ладно. Сань! Я, между прочим, спирт очищенный стала делать. Медицинский.
— Спирт, значит? То-то я смотрю Маркус последнее время на кочерге.
— На какой кочерге?
— Пьяненький. Несёт от него, как из самогонного аппарата.
— Он немного дегустирует. Зато очень хорошо угадывает градус крепкости.
— А как ты это проверяешь? Может он тебе по ушам трёт? Маркус тот ещё прохиндей.
— Сань. Мы с ним спиртометр сделали!
— Бл…ь, Ленка. Ты лучше другое сделай! Спиртометр они сделали! Я в шоке. Лучше бы аппарат сделала по измерению давления. Или микроскоп. Аппарат по переливанию крови. Вот это более полезные вещи. Спиртометр!
— Чего разоряешься? Микроскоп. Ничего себе! Я тебе что Кулибин? Я химик-недоучка! Для микроскопа, Саш, линзы нужны. А где их взять?
— Знаю я. Думаю об этом. Микроскоп, как воздух нужен. Тот же пенициллин сделать. Знаешь кто нам нужен?
— Кто?
— Итальянец. Джироламо Фракасторо! Он врач. И кстати, ему сейчас 32 года!
— А ты откуда знаешь? — Вопросительно посмотрела на меня Ленка.
— По истории медицины. Очень ценный кадр. Именно он ввёл в медицину термин инфекция. А так же сифилис был назван сифилисом благодаря его поэме «Сифилис или О гальской болезне».
— Одуреть, он что ещё и стихи писал?
— Да. Стихи, поэмы.
— А почему именно сифилис?
— Так звали пастуха. Сифилус. Его наказали боги Олимпа и наградили болезнью. Как сейчас помню: «И был наказан ими ужасной болезнью, поразившей всё его тело сыпью, бубонами и язвами».
— Ничего себе!
— Так вот, насчёт микроскопа. Именно он в тридцатых годах 16 века впервые высказал мысль о комбинировании двух линз, для достижения большего увеличения объектов, плохо видимых человеческим глазом. Даже проводил некие опыты в этом. Правда о том, что он создал микроскоп, ничего не известно. Первые упоминания о создании простого оптического прибора, который с натяжкой можно назвать микроскопом, относят к концу 16 века. Тогда был сделан телескоп. По сути, в телескопе применяется тот же оптический принцип, как и в микроскопе.
— Всё это хорошо, Саш, но как ты этого… — Ленка пощёлкала пальцами.
— Фракасторо?
— Да его, сюда заманишь?
— А я напишу письмо Джованно.
— А куда ты напишешь? На деревню дедушке?
— Нет ничего проще. Джованно, прежде чем появится у нас, проезжал Москву. Он здесь был. А значит здесь должны помнить Джованно Чентурионе из Флоренции.
— Чентура… Блин, Саш, прикольная фамилия. Я фильм видела Центурион.
— Центурион, это из Древнего Рима. Античное время. А сейчас расцвет средневековья. Остаётся вопрос, где именно он останавливался?
— Спроси у Ивана. Пусть узнает, есть тут итальянское посольство или нет? И где мог останавливаться этот флорентиец. — Ленка пожала плечами.
— Спрошу. Лен, ты как себя чувствуешь?
— Более-менее. Тошнит всё равно, иногда.
Я погладила Ленку по округляющемуся животу.
— Как думаешь, кто у тебя родится? Мальчик или девочка? — Спросила её.
— Не знаю, Сань. Тут бабки какие-то приходили. Их маман приводила, смотрели на живот. Даже потрогать хотели, но я не дала. Сказали, что по всем признакам пацан.