Александрин. Огненный цветок Вальхейма
Шрифт:
— Я хочу, чтобы мой сын, когда придёт его время взойти на трон, правил процветающим государством, а не руинами. Чтобы моя новорождённая дочь в будущем не трепетала от ужаса, склоняясь над колыбелью младенца, как это делаю сейчас я. — Голос её величества звучал глухо, словно доносился из-под могильной плиты, которая, по мнению Алайетт, непременно накроет всё королевство, если обвинённые (возможно, огульно) маги не будут уничтожены. — Чтобы в Вальхейм вернулся мир, зло должно быть искоренено. Даже самые его зачатки. И чем скорее, тем лучше. Его величество
У страха глаза велики, а от ужаса и вовсе можно ослепнуть.
— Но ведь среди арестантов могут быть и невинные, обвинённые по ошибке.
Алайетт горько усмехнулась:
— Пока мы будем пытаться отделить зёрна от плевел и вырвать последние, может произойти непоправимое. Лучше очистить поле — наше с вами королевство, Александрин, — святым огнём, чтобы в будущем оно снова давало всходы.
Вот и поговорили. Мэтра Леграна только что сравнили с сорняком и пожелали ему скорейшей гибели на костре. А я-то, наивная, надеялась на содействие… Помощь.
Но меня даже не стали слушать.
Её величеству резко перехотелось со мной прогуливаться. Жестом подозвав одну из фрейлин, мне на замену, королева быстро зашагала по аллее, над которой смыкались пышные кроны деревьев.
Я осталась стоять, оглушённая монаршими словами, огибаемая нескончаемым потоком придворных, пока кто-то не схватил меня за руку и не затараторил в самое ухо. Девушкой, прервавшей ход моих безрадостных мыслей, оказалась Софи. В отличие от других фрейлин, она мне нравилась. Никогда не пыталась пустить шпильку в мой адрес и даже порой за меня заступалась перед ядовитыми созданиями, вроде Жанны — моей извечной соперницы в словесных баталиях.
— Пойдём скорее! Пойдём! Посмотрим, как тренируются Стражи! — в ажиотаже частила девушка, бросая нетерпеливые взгляды в конец аллеи, по которой прогуливались расфуфыренные сеньоры и обмахивающиеся веерами дамы. Где-то среди них затерялась оскорблённая моими вопросами правительница.
Ох, как бы мне этот наш разговор потом боком не вышел.
— Они в пылу битвы такие красавчики! — не замечая или же не желая замечать, что мне сейчас не до красавчиков, продолжала тянуть меня за собой Софи. — Хотя и не в пылу тоже хороши. Александрин, ну что же ты еле ноги переставляешь?! Не хочешь полюбоваться на мужа?
Машинально кивнула и позволила увлечь себя в шумный пёстрый поток из галдящих придворных, которые тоже спешили к месту тренировочных баталий.
Если разговор с правительницей окончательно испортил мне настроение и лишил всякой надежды увидеться с мэтром Леграном, то подслушанное случайно общение небезызвестной Жанны и её приятельницы внушило те самые мысли о встрече с плававшими в фонтане кувшинками.
Наблюдая за сражением Стража, я узнала о том, с кем и когда у него запланировано тайное любовное свидание.
Софи так спешила полюбоваться на потомков морров, оттачивающих друг на друге атакующие заклятия, что мы одними из первых миновали ворота и оказались на лужайке, некогда зелёной, а теперь благодаря стараниям Стражей испещрённой прогалинами.
За тренировочной площадкой, тревожно шумя, темнел Чармейский лес. Его величество всё порывался отправиться туда на охоту, а я даже в мыслях допустить боялась, что снова буду вынуждена участвовать в травле животных.
Спасибо, уже один раз поучаствовала. Так поучаствовала, что лишь чудом жива осталась.
Около дюжины Стражей, разбившись на пары, с отмороженными физиономиями атаковали друг друга и с таким же невозмутимым видом оборонялись. Благо лужайку куполом накрывала едва различимая дымка нейтрализующих чар, иначе бы досталось не только участникам «мордобоя», но и любопытным придворным.
Остановившись у туманной черты, я поискала глазами мужа. Облегчённо выдохнула. Моран был среди тренирующихся. Не скажу, что целый и невредимый, но вполне живой.
С такими врагами, как Серен, сложно не впасть в паранойю.
Рубашка на маркизе уже давно превратилась в пропитавшиеся потом и кровью лохмотья, татуировки на груди, на руках перекрывали ссадины и ожоги. И хоть я помнила о быстрой регенерации Стражей, смотреть на то, как они превращают друг друга в кровавое месиво, лично у меня восторгов не вызывало.
Исключение составлял Адриен, наблюдать за мучениями которого было одно удовольствие.
Вокруг иных магов кружило пламя и по земле клубами стелился дым, от которого даже у меня, остававшейся вне купола, глаза слезились. Сильные руки других овивали, искрясь лазурью, водяные плети или же полупрозрачные, с серебряными проблесками — воздушные.
Одной такой Моран, изловчившись, хлестанул своего противника, разрезав ему штанину; кажется, вместе с ногой. Молоденький маг, которому не повезло сражаться с моим отмороженным мужем (ну хоть бы капелька сочувствия во взгляде!), закричал от боли и рухнул на землю, неуклюже повалившись набок. Тёмная ткань, до самых ботфорт, тут же окрасилась кровью.
По приказу седовласого господина, следившего за побоищем, молодого Стража увели слуги, заботливо подхватив юношу под руки. И, пока маг, кривясь, осторожно ступал на здоровую ногу, а остальные недоморры провожали его снисходительными полуулыбками и безразличными взглядами, я почувствовала, что меня как будто тоже хлестнули плетью.
Больно так, от души. Оставив глубокую борозду прямо на сердце.
— Уже третьего увели. Его светлость сегодня в ударе, — обмахиваясь веером, сказала подруге — рыжеволосой красотке с лицом фарфоровой куклы, настолько идеально-правильными были его черты, — наша языкатая Жанна. Она стояла чуть впереди слева и не заметила моего появления. А может, сделала вид, что не заметила, и теперь с удовольствием перемывала мне косточки. — Наверное, таким образом маркиз сбрасывает напряжение. Слышала, что учудила вчера эта провинциальная дурочка?