Александрин. Огненный цветок Вальхейма
Шрифт:
А демоницу, которая намерилась присвоить себе её тело.
Разумеется, я рванулась за Стражем. Из полумрака кабинета в коридор, залитый слепящим полуденным солнцем. А оттуда — в спальню мужа к зачарованному зеркалу.
Как же хорошо, что мне не удалось тогда разбить подарок благоверного! Надеюсь только, мама догадалась перенести зеркало обратно из конюшни в дом.
— Полагаю, нет смысла просить тебя остаться с родными.
— Я здесь с ума сойду, — упрямо мотнула головой. — И, если с ней что-нибудь случится,
К счастью, Моран не стал настаивать, чтобы осталась дома. Кивнул, соглашаясь, и приложил ладонь к золочёной раме зеркала. Понимал, что за подмогой посылать некогда: и так неизвестно, сколько у нас осталось времени, и… осталось ли вообще. А одному маркизу с огненным магом — Стражем и столетней колдуньей справиться будет непросто.
Мне же следовало как можно скорее обуздать свои чувства и готовиться к бою. Вспомнить всё, чему учил меня супруг, чему я сама научилась за последние недели, и проводить наконец-то кузину в последний путь.
Им всем указать во Мглу дорогу!
Обычно на путешествие через зеркала уходила всего пара мгновений. Я только и успевала, что зажмуриться, окунаясь в густое марево чар, а, открыв глаза, уже оказывалась в другом уголке Вальхейма. Сейчас же каждая секунда, казалось, длилась вечность.
Почувствовав под ногами твёрдую почву и осознав, что стою в небольшой комнатушке, соединявшей родительские покои, облегчённо выдохнула. Сердце в груди скакало как сумасшедшее. Теперь главное успеть, не опоздать. Мчать до Тюли и молить Единую, чтобы были там. И чтобы Лоиз ещё была собой.
— Обещаю, — шептала не то вслух, а может, мысленно, спеша за Мораном вниз, по лестнице, противно скрипевшей рассохшимися половицами, — что больше никогда не буду на неё злиться. Обижаться на глупые выходки. Все, все, все свои украшения ей подарю. Найду способ залечить её сердечко. Только, пожалуйста, Витала, помоги. Не допусти непоправимого.
Из кухни в прихожую выбежала перепуганная Наннон, загородив нам дорогу. Наверняка решила, что это грабители позарились на обветшалые стены и нехитрый скарб ле Фиеннов.
Служанка вскрикнула от неожиданности, поняв, кто перед ней. Зачем-то осенила себя знаком Единой.
— Ваша светлость и… ваша светлость, как вы сюда попали?! Их милости ведь к вам отправились. Уж три дня как в пути. Как угорелые сорвались с места, когда эта глупая… Ах, вы, должно быть, ещё не в курсе! — всплеснула руками, перепачканными в муке, болтушка.
— Потом, Ниннон. Где сейчас Сильвен?
— Я денники ему велела вычистить. Совсем в последнее время изленился мальчишка. Лоиз ведь замуж выскочила…
Но мы её уже не слушали.
Мальчишка — широкоплечий бугай больше шести футов ростом, обнаружился в конюшне. Старательно вычищал стойла, исполняя материнский наказ, а увидев нас, от удивления
— Поедешь с нами, — распорядился Моран и велел быстро седлать лошадей.
— Зачем? — шёпотом накинулась на благоверного, пока Сильвен готовил и выводил из конюшни молоденьких ретивых кобылок, не так давно презентованных барону Стражем. Папа любил лошадей, а де Шалон как мог пытался загладить перед тестем вину за свои прошлые злодеяния. — Ну чем он нам там поможет?
— Увезёт тебя, если будет нужно.
— Но…
— Или ты останешься здесь, — жёстко перебил меня маркиз.
Уже и забыла, каково это: замерзать, погружаясь в лёд его глаз.
— Умеешь обращаться с оружием? — обернулся к парню.
Сильвен, явно взволнованный происходящим, но не отважившийся на расспросы, только кивнул и продемонстрировал нам заткнутый за голенище нож.
— Хорошо, — удовлетворённо сказал Страж. — Держись за нами. Но если со мной что-нибудь случится, забирай маркизу и уезжай. Всё понял?
— Как не понять. — Парень ловко вскочил в седло. — Забирать маркизу и уезжать.
Мне умаститься на лошади помог его безапелляционная светлость, строго-настрого наказав не геройствовать и в случае чего сразу спасаться бегством. Пришлось пообещать, что, конечно же, так и сделаю. Для себя же решила, что буду действовать по обстоятельствам.
Да и не брошу я Морана, о чём бы он там ни просил и что бы мне ни говорил.
Сумасшедшие скачки сквозь пекло, столь редкое в здешних краях. Вдоль гречишных полей, уже сбросивших свой бело-розовый наряд. Под бешеные удары сердца, заглушаемые стуком лошадиных копыт. Выбивающих пыль из растрескавшейся от жара земли.
Знойный воздух, напитанный терпким запахом травы, порыжевшей от жарких лучей, обжигал лёгкие. Кружил голову. На небе — ни облачка. Лишь бледно-жёлтое пятно солнца, плывущее следом за нами. Как будто преследующее нас.
Когда вдалеке показались покатые крыши Тюли, его медовые стены, горевшие в полуденных лучах, словно под пламенем сотен лантернов, я чуть не свалилась с лошади. Подалась вперёд всем телом, как будто с такого расстояния могла разглядеть хоть что-то в чёрных провалах окон.
— Ты в порядке? — спросила с беспокойством, нагнав Морана.
Его светлость не переносил жару, да и кому понравится чувствовать себя перепёлкой, засунутой в раскалённую печь. Наверное, оттого и был таким бледным, почти что пепельным.
— Вполне, — на миг зажмурился маркиз.
Посильнее сжав поводья, рванул вперёд, чтобы уже через каких-то несколько секунд оказаться возле неплотно прикрытой узорчатой кованой калитки. А оттуда — мимо подёрнутых мхом фонтанов и заросших сорняком газонов к парадному входу с белыми полукружиями лестницы, формой напоминавшей подкову.