Александрийское звено
Шрифт:
У него действительно имелись кое-какие соображения, и он был рад, что ее разум также не бездействует.
– «Где заходящая звезда находит розу, пронзает деревянный крест и превращает серебро в золото. Найди место…» – Она указала на картинку из книги. – Дверца дарохранительницы. Рождение Христа. Это Белем. Вспомни, что мы прочитали сегодня утром в Лондоне. Белем переводится с португальского как Вифлеем. А что написал Хаддад? Великие деяния часто начинаются с озарения.
В отдалении послышался звон разбитого стекла.
– Это во дворе, –
Малоун метнулся к выключателям и погасил свет. Их вновь окутала темнота, и глазам понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к ней.
Снова – звон стекла.
Он подкрался к распахнутой двери. Звуки доносились с дальнего конца двора, по диагонали, с его нижнего уровня. Малоун заметил в полутьме какое-то движение, а затем увидел троих мужчин, выходящих из других стеклянных дверей. Все они были вооружены. Незваные гости, развернувшись, цепочкой вошли в нижнюю галерею.
52
Вашингтон, округ Колумбия, 14.45
Стефани протянула контролеру билеты, и они с Кассиопеей вошли в здание Национального музея авиации и космонавтики. Грин не пошел с ними, поскольку присутствие генерального прокурора в столь людном месте не могло бы остаться незамеченным. Что касается Стефани, то она выбрала это место по нескольким причинам: из-за его репутации наиболее посещаемого музея мира, прозрачных стен, обилия охраны и наличия металлодетекторов. Женщина сомневалась в том, что Дейли в сложившейся ситуации предпримет какие-нибудь официальные действия, вроде ее ареста, но он мог привести с собой Хизер Диксон и ее новоиспеченных арабских союзников.
Лавируя между многочисленными посетителями, женщина смотрела по сторонам, разглядывая интерьеры состоящего из трех блоков музея. Это было царство стали, мрамора и стекла. Потолок располагался на высоте в сто футов, отчего возникало ощущение, что находишься в ангаре. Здесь была представлена вся история воздухоплавания – от «Флайера» братьев Райт и моторного самолета «Дух Сент-Луиса» Чарльза Линдберга до космического корабля «Аполлон-11», высадившего первых людей на поверхность Луны.
– Да, народу здесь и впрямь уйма, – пробормотала Кассиопея.
Они миновали кинотеатр и вошли в Зал космонавтики. Дейли стоял возле полномасштабной копии лунного модуля, похожего на паука. Аппарат был представлен в том виде, в каком он должен был находиться на поверхности Луны, а на лесенке одной из его посадочных «ног» балансировала фигура астронавта. Дейли выглядел спокойным и собранным. Из его идеальной набриллиантиненной прически не выбивался ни один волосок.
– Хорошо, что сейчас ты одет, – проговорила Стефани, когда они приблизились.
– Я недооценил тебя, – сказал он в ответ. – Это было ошибкой. Больше я ее не повторю.
– Ты оставил всех своих сопровождающих дома?
Стефани знала, что Дейли редко выходил куда-нибудь без телохранителей.
– Всех, кроме одного.
Он сделал знак, и из-за модели космической
– В таком случае наш уговор теряет силу, Ларри, – сказала Стефани.
– Ты хочешь знать про Александрийское Звено? Она тот самый человек, который располагает нужной тебе информацией.
Диксон протолкалась к ним через толпу посетителей. У модели лунного модуля галдела группа ребятишек, наваливаясь животами на деревянное ограждение вокруг экспоната. Дейли жестом предложив женщинам следовать за ним, обошел модель и остановился позади нее, у прозрачной стены, за которой располагался кафетерий.
– Тебе все равно не жить! – прошипела Диксон.
– Я пришла сюда не для того, чтобы выслушивать угрозы.
– А я здесь только потому, что так мне приказало мое правительство.
– Перейдем к делу, – предложил Дейли.
Диксон вытащила какой-то электронный прибор размером с сотовый телефон и включила его. Через несколько секунд она помотала головой.
– Чисто. На них нет записывающих устройств.
Стефани знала, как работает этот прибор. Агенты группы «Магеллан» часто использовали его. Она выхватила детектор из руки израильтянки и направила его на нее и Дейли. На них тоже ничего не оказалось, и тогда она сунула его Диксон.
– Ладно, коли нас никто не слушает, давайте поговорим.
– Ну ты и сука, – процедила Диксон.
– Еще какая. А теперь можно перейти к сути дела.
– Вкратце она такова, – заговорил Дейли. – Тридцать лет назад Джордж Хаддад изучал экземпляр официального вестника Саудовской Аравии, который публикуется в Эр-Рияде. Его интересовали географические названия Западной Аравии, которые он переводил на древнееврейский. Зачем ему это понадобилось – понятия не имею. По-моему, это то же самое, что наблюдать за тем, как сохнет краска. Но он стал замечать, что некоторые из географических пунктов упоминаются в Библии.
– Древнееврейский – трудный язык, почти без гласных звуков. Он сложен для перевода и изобилует двусмысленностями. Одно слово может иметь множество значений, – заметила Кассиопея.
– Специалист, что ли? – с вызовом спросила Диксон.
– Да куда уж мне.
– Хаддад был специалистом, и в этом заключалась проблема. Библейские места, которые ему удалось обнаружить, оказались сконцентрированы в узкой полосе длиной четыреста миль и шириной сто миль, расположенной в западной части Саудовской Аравии.
– В провинции Азир, где находится Мекка?
Дейли кивнул.
– Хаддад потратил годы на поиски других подобных регионов, но не сумел найти такого скопления библейских географических мест нигде в мире, включая Палестину.
Стефани подумала о том, что Ветхий Завет – своеобразная древнееврейская летопись. Значит, если топонимы, будучи переведенными на древнееврейский, оказываются библейскими, это может иметь колоссальные политические последствия.
– Ты хочешь сказать, что на Святой земле нет евреев?