Алексеев. Последний стратег
Шрифт:
«...Как-то раз я вышел из гостиницы. В гору поднималась кучка кадет. Старшему было не больше 17 лет, другим лет 14-15. Они нерешительно подошли к гостинице и, не доверяя «штатскому» («вольному», как говорили солдаты), стали рассматривать список живущих в гостинице. Я вернулся и спросил их:
— Что вам нужно, молодые люди?
Кадеты, посмотрев на меня, почему-то назвали первое попавшееся имя, которого, конечно, не было в списке проживавших в гостинице:
— Мы ищем господина
Тогда я спросил их в открытую:
— А вы разве не ищите армию генерала Алексеева?
Глаза кадет, по виду старшеклассников, загорелись «прекрасным молодым блеском». Они молча смотрели на меня. Впереди меня стоял мальчик в знакомом мне мундире. Я спросил его:
— Вы кадет Михайловского Воронежского корпуса? Мой отец был кадетом первого выпуска вашего корпуса.
От этого вопроса «лёд недоверия» ко мне со стороны юношей сразу растаял. Кадет-михайловец ответил:
— Так точно!
Сразу же заговорили другие его товарищи:
— А я из Орловского корпуса.
— А мы вот вдвоём из второго Московского...
После этого кадеты весело сознались, что приехали в Новочеркасск из разных мест России, как-то разом встретились на местном вокзале и теперь желают поступить в Добровольческую армию генерала Алексеева...».
Во второй половине ноября алексеевцы (треть их составляли офицеры) имели уже три формирования. Помимо Сводно-офицерской роты были созданы Юнкерский батальон (сперва отдельная рота) и Сводная Михайловско-Константиновская батарея, основу которой составили юнкера двух петроградских артиллерийских училищ - Константиновского и Михайловского.
Начала формироваться Георгиевская рота (в середине ноября в ней числилось до 60 человек, преимущественно нижних чинов - георгиевских кавалеров).
Одновременно шла запись в белую студенческую дружину. Она пополнялась ростовской и новочеркасской учащейся молодёжью. Основу дружины, которая в скором времени превратится в Студенческий батальон, составили 180 человек Ростовского среднего коммерческого училища - три его старших класса.
Есть свидетельство того, как ростовская учащаяся молодёжь агитировалась в эту воинскую часть создававшейся белой Добровольческой армии:
«...Офицеры пришли в среднее коммерческое училище, которое они окончили 2-3 года назад, и объясняют директору свою миссию: призвать молодёжь к защите Родины, Дона, Ростова, семьи, Церкви. Наконец - к защите самой школы. Директор колеблется и вызывает инспектора и священника. Священник, не раздумывая, твёрдо заявляет:
— Вы хотите звать молодёжь на убийство? — и требует, чтобы офицеры оставили свою мысль.
Директор поддерживает священника особым доводом:
— Если уйдут старшие ученики, с кем останется училище?
Инспектор молчал.
Офицеры возражали, утверждая, что их доводы в настоящее время совсем неубедительны, так как красная власть разрушает все законы Божеские и человеческие, все традиции... Семью, школу.
Наконец, уступив настойчивости офицеров, начальство училища дало им разрешение переговорить с учениками.
Для молодёжи не нужно было много слов, не нужно было красноречие, чтобы, обратившись к внутреннему, сокровенному, святому её чувству, увлечь её на служение и неизбежные жертвы для Родины. Три старших класса коммерческого училища записались добровольцами в армию...».
Эти первые части Добровольческой армии росли быстро. Сводно-офицерская рота, сформированная 4 ноября, уже 15-го числа выделила из своего состава Юнкерскую роту. Местом проживания ей выделили лазарет № 23 на Грушевой улице, поскольку лазарет на Барочной улице был переполнен.
К этому времени в обеих ротах - Офицерской и Юнкерской, было приблизительно равное число бойцов, по 150 человек. Первой командовать генералом Алексеевым был назначен фронтовик штабс-капитан Некрашевич, погибший в марте 1918 года при штурме Екатеринодара.
Юнкерской ротой, развёрнутой вскоре в батальон, командовал штабс-капитан Парфенов, личность героическая. Перед тем как получить производство в офицеры, доброволец команды конных разведчиков лейб-гвардии Измайловского полка был награждён Георгиевскими крестами всех четырёх степеней. Откровенный монархист, он оказался деятельным участником Алексеевской военной организации. Погиб полковник Парфенов, назначенный командиром пехотного полка врангелевской Русской армии, летом 1920 года в Крыму.
Парфеновская рота первоначально состояла из четырёх взводов. Первый составили юнкера пехотных училищ, главным образом из столичного Павловского. Второй взвод состоял из юнкеров артиллерийских училищ, третий («флотский») - из гардемарин и морских кадет, четвёртый - из кадет и учащейся молодёжи. Но в таком составе Юнкерская рота просуществовала всего четыре дня.
19 ноября в Новочеркасск прибыло около сотни юнкеров столичных Константиновского и Михайловского артиллерийских училищ. Они принимали самое активное участие в октябрьских событиях в Петрограде и оружия в борьбе с новой властью слагать не собирались. По решению Алексеева, из Юнкерской роты был выделен второй взвод, который вместе с прибывшими добровольцами образовал особую часть - Сводную Михайловско-Константиновскую батарею, получившую своё название по артиллерийским училищам Петрограда.
Батарея, пока ещё не имевшая ни одного орудия, сразу же достигла численности 250 человек. 60 юнкеров были михайловцами, остальные - константиновцами. Сводной батареей стал командовать штабс-капитан Шаколи, курсовой командир Михайловского артиллерийского училища. Это был единственный курсовой офицер из двух училищ, последовавший на Дон за своими воспитанниками и подтвердивший свою запись в Алексеевскую военную организацию делом.
Сводная Михайловско-Константиновская батарея разместилась в здании Платовской гимназии. А Юнкерская рота, отдавшая ей свой взвод артиллеристов, уже через несколько дней снова выросла до 150 человек и была развёрнута в трёхротный Юнкерский батальон. Две её роты были юнкерские, а третья называлась кадетской.