Алексеев. Последний стратег
Шрифт:
— Правильно поступили. Новый командующий должен быть встречен по всей форме. А почему сотню, а не казачий взвод?
— Хунхузы опять дают о себе знать в тылах. Вчера напали под вечер на полковой обоз. Потерь в людях нет, но успели угнать несколько пар быков, ранили китайца-погонщика.
— Банду накрыли?
— Да, нападавшие далеко не пошли, решили переночевать в одной из деревенек. Там их стражники-заамурцы и перехватили. Пленных сдали местной полиции, а одного, с виду японца, передали в контрразведку.
— Как определили японца?
— Привычно.
— Михаил Васильевич. Вчера у меня был телефонный разговор с Куропаткиным. Он опять намерен отходить на север.
— Где теперь нам занимать новую позицию?
— Армии становятся в прикрытие Мукдена. Город и его пригороды от берегов Хуньхэ будет защищать наша 3-я, вернее, Бильдерлинга и ваша 3-я.
— Значит, против нас опять будет действовать японская 4-я армия генерала Нодзу.
— Именно она, наша старая знакомая. Но не думаю, что японцы будут штурмовать Мукден в лоб. Они стараются избегать больших потерь в людях.
— Полностью согласен. Но обходной манёвр они могут удачно совершить только на нашем правом фланге. Там, где стоит 2-я армия, ставшая теперь вашей, Александр Владимирович.
— Так и будет, вероятно. Михаил Васильевич, я просил сегодня главнокомандующего отпустить вас со мной, во вторую, на ту же должность.
— И что ответил его превосходительство?
— Отказал. Сказал, что генерал-квартирмейстера Алексеева ему заменить некем.
— Жаль. Ведь мы с вами так ладно работали. О лучшем начальнике и мечтать не надо.
— И мне жаль. Но уже ничего не изменишь. Так что готовьте доклад новому командующему о состоянии армии. Не забудьте сказать, что обещанных резервов нет. Пускай он теперь их выколачивает из куропаткинского штаба.
— Вряд ли удастся выбить. Даже маршевое пополнение в дивизии приходит в некомплекте.
— Понятно почему. Осмотрительный Куропаткин стал осторожным Куропаткиным. Печётся о сильном резерве. Но в бою трогать его запрещает наистрожайше.
— А зря. Особенно когда просматривается успех. Ивао Ояма своими резервами оперирует как игрок на шахматной доске.
— Куропаткин не Скобелев. Он больше всего на свете боится ответа за поражение перед государем. Потому и не рискует. На что уповает в этой войне - сказать трудно.
— Может быть, наши дела выправятся под Мукденом. Сражение обещает быть обширным.
— Да, здесь затевается большое дело...
Самым крупным сражением в ходе Русско-японской войны, в котором довелось участвовать генерал-квартирмейстеру Алексееву, стало Мукденское. Бесславно проигранное главнокомандующим, генерал-адъютантом Куропаткиным.
Кульминацией битвы за Мукден стала утрата победного шанса новым командующим 2-й русской армией Каульбарсом, войска которого до того успешно отбивали натиск японской 3-й армии генерал-полковника Ноги.
План на Мукденское сражение маршала Ивао Оямы и его штаба мог рухнуть в одну ночь. Сводный корпус генерала Д. А. Топорнина успешно контратаковал неприятеля у селения Салинпу, оттянув на себя две вражеские пехотные дивизии, предназначавшиеся для нанесения удара в тыл русским. За ночь сибирские стрелки пробились с боем к окраинам укреплённой китайской деревни на расстояние всего в 600-600 шагов. Их натиск японская пехота сдержать не могла.
Под утро командующий 2-й армией получил донесение, что по Синминтинской дороге движется в направлении города Мукдена какая-то колонна силою до пехотной дивизии. Эта колонна, названная неприятельской, неизвестно откуда взявшаяся, оказалась в армейском тылу. На самом деле это были свои же русские войска, о перемещении которых штаб Каульбарса в известность оперативниками штаба главнокомандующего преступно поставлен не был.
Каульбарс, даже не проверив достоверность полученной информации, в растерянности приказал атакующим 25-й дивизии генерала В. И. Пневского и сводной дивизии генерала Н. А. Васильева прекратить борьбу за Салиипу (участь которого была уже предрешена) и отойти. То есть отступить под самый Мукден, к его пригородным селениям.
Победа в буквальном смысле этого слова «уплыла» из рук русского командования благодаря ложным сведениям, которые легли на стол командующего правофланговой армией. Теперь японский генерал Марисукэ Ноги мог начать охват противника, грозя отрезать ему пути отступления от Мукдена.
Главнокомандующий Куропаткин понял, что он окончательно лишился инициативы. Положение уже не спасали ни стойкость оборонявшихся русских войск, ни героизм нижних чинов и офицеров. Вина за поражение лежала на главнокомандующем: он не смог сосредоточить крупных сил для воспрепятствования обходным манёврам японцев...
Несколько лет спустя на одном из заседаний Военно-исторической комиссии Генерального штаба генерал-лейтенант Алексеев скажет в завязавшейся дискуссии о причинах поражения русских войск в сражении под Мукденом:
— Не надо было быть большим стратегом и тактиком, чтобы понять суть действий маршала Оямы в Маньчжурии. Обход, обход и ещё раз обход противника.
— Но он же рисковал, поскольку силы сторон и по пехоте, и по артиллерии были примерно равными.
— Риск риску на войне - рознь. Японский главнокомандующий уповал на силу угрозы глубокого обхода русской позиции. И под Мукденом он в этом преуспел.
— Однако считается, что замысел Оямы был разгадан?
— Я вас поправлю. Был не разгадан, а просто очерчен предположениями. А его величество случай всё испортил. Свёл на нет атакующие усилия правофланговой 2-й Маньчжурской армии.
— Вы имеете в виду ложное донесение генералу Каульбарсу?
— Да, именно. Но случившегося могло и не быть, проверь только достоверность того донесения о Появлении в армейском тылу колонны неизвестно чьих войск.
— Тогда почему, на ваш взгляд, Каульбарс не приказал проверить?