Альфа. Канатоходцы
Шрифт:
— Нагло, господин Фладд. Но я ценю такие выпады. Каково это — впутываться в отношения с врагом?
— Мы не воюем, владыка. Что касается личного, то это сложно, ведь Иден непредсказуема, как последствия столкновения с Иными.
— И она так просто выбрала вас партнёром? — Райз искренне удивился.
— Нет, но сами знаете, как бывает, Ваше Величество. Одна жаркая ночь, расставание вроде как навсегда и новая встреча. Без высоких идеалов и особых целей. Иден, не испытывая эмоций, привязалась ко мне достаточно, чтобы предложить покинуть Фариан. Я хотел быть с ней, а леди Маар не устраивало
— Банальная жажда плотских удовольствий, так просто? — не поверил Райз.
— Не совсем. Я влюбился в эту невероятную женщину. И был готов на многое, чтобы остаться для неё интересным.
Райз смотрел на Фладда с искренним непониманием. Он знал, насколько страсть может затуманить разум, представлял, какую власть обрела красивая и свободная от любых привязанностей женщина над нескладным учёным. Но что такого необычного обнаружилось в фарианийце, что сердце Иден потянулось к нему? Вот чего король никак не мог понять.
— И ей этого хватило, чтобы взять заказ на председателя, украсть накопитель и отдать его вам, а не своему брату?
— Я бы посмеялся, не будь уверен, что тем самым приближу смерть. Иден вначале получила заказ, аванс и все исходные данные. А в одной постели мы оказались сильно позже. Но Леди Маар и сама всё может рассказать, хотя я не понимаю цели этого разговора.
«Да, — подумал Райз, — но не станет этого делать».
— Изучать мотивы преступников интереснее, чем пытать их, вырывая признания. Но я обязательно спрошу у вашей сообщницы, только в более подходящей обстановке. Боюсь, если устроить допрос среди ночи, леди Маар подумает что-то не то. С другой стороны, — Райз сделал вид, словно его только что посетила хорошая идея, — есть некоторая вероятность, что для леди не будет большого ущерба, отблагодарить меня за сохранённую жизнь.
Габриэль вскинулся мгновенно и совершенно по-дурацки. Уже лёжа на полу и сплёвывая кровь, наполнившую рот, он по секундам восстанавливал события. Вот король смотрит со снисходительной насмешкой, вот намекает, что Иден не более чем обыкновенная шлюха, которая ради выгоды ляжет под него. А вот уравновешенный Габриэль кидается к Розенкройцу. До ухмыляющегося ублюдка бывший учёный не дотянулся чуть-чуть, когда пришёл сокрушающий удар силы. Гейб словно под пресс попал, а затем по нему прокатилась тяжёлая пассажирская арва. И вот, он лежит на полу, выплёвывая кровь, корчась от боли, не в силах встать. И мерещится в фиолетовых глазах владыки холодное удовлетворение. Словно вся цель этого визита в том и заключалась. Размазать его, Габриэля Фладда по белому полу камеры, заставить харкать кровью и страдать.
— Никогда не понимал этой импульсивной агрессии. Вы учёный человек, господин Фладд, но так рассеяны, раз забыли нашу маленькую беседу в кабинете так скоро.
Гейб попытался набрать воздуха в лёгкие, чтобы ответить, но грудная клетка отозвалась пронзительной болью и неприятным хрустом. И мужчина передумал. А Райз Розенройц закрыл за собой дверь бокса.
«Возможно, я дам тебе шанс доказать свои слова», — так он сказал. Иден перевернулась на другой бок, подтянула колени к груди, обхватывая их руками. Рёбра тут же отозвались болью, но девушка её почти не заметила. В голове
«Кого необходимо устранить?» — готовность тут же бежать и травить людей по его приказу, позабавила Райза. Но ей было не до веселья.
«Пока рано об этом говорить, Иден. Давай спокойно поужинаем. Расскажи что-нибудь интересное», — женщина едва сдержала рвущиеся наружу проклятья в адрес правителя. Подчинилась, вылавливая в памяти то, что мог счесть интересным Розенкройц. Он остановил рассказ внезапно, поднялся, пожелал хороших снов и удалился к себе. Иден с раздражением мерила комнату шагами, пока слуга убирал грязную посуду, а затем осталась одна. И тишина сделалась поистине невыносимой пыткой, что терзала Иден, не позволяя успокоиться. Габриэль где-то здесь, совсем рядом, но до него не добраться. В постель леди Маар забралась прямо в одежде, наплевав на правила. Одна мысль не давала девушке сорваться в позорную истерику. Райз намекнул, что помилование возможно. И ради этого стоило сохранять ясный разум.
Иден проснулась разбитой, с неприятной головной болью, что нарастала при каждом движении, но утихала, если лежать, крепко закрыв глаза, и не о чём не думать. Последнее получалось не особенно хорошо, в памяти перемежались образы улыбчивого нескладного Габриэля и жёсткого, жестокого Райза. Двое мужчин, имеющие власть над её головной болью. Из спальни владыки не раздавалось ни звука, что не могло не радовать уставшую женщину. Общения с королём она сейчас готова избегать любым доступным способом.
Бесшумно отворилась дверь и в комнату вошёл стражник, толкающий тележку с завтраком. Иден поблагодарила мужчину, заставляя себя сохранять маску холодной уверенности.
— Вижу, ты в порядке, — Нейтан ступал мягко, но Иден услышала его приближение.
— Да, ведь не меня пытают в подвалах дворца, — она отправила в рот кусок лепёшки, тщательно пережевала. Тошнит или нет, необходимо поддерживать физические силы.
— Никто его не пытает. Фарианиец не обладает знаниями, достойными таких методов допроса.
— Заткнись! — взвилась Иден, даже не дав брату договорить. — Все эти годы ты сочувствовал мне, а сам хоть что-то испытываешь? Понимаешь, как мне больно? Я похожа на человека, который в порядке? — тарелка улетела на пол, приземлившись с металлическим звоном.
— Иден, возьми себя в руки, — Нейтан потянулся обнять женщину, но та увернулась.
— А если я не хочу? Что, предложишь смириться и лишиться любимого мужчины? Представить, будто его никогда не существовало? Так ты поступил, когда исчезла Кэс?
— Иден, я просил быть осторожнее с владыкой. Так меня ли винить за происходящее?
— Кто написал донос на Габриэля? Найди эту тварь и собственноручно отомщу. Без яда, голыми руками убью, — она сжалась на краю кресла, хрупкая и сломленная. Мятные глаза покраснели от невыплаканных слёз, вокруг губ наметились морщины от напряжения. Иден устала и хотела остаться в тишине, наконец предаться горю. Вновь вспомнились слова Райза про возможный шанс. Что если не всё потеряно? Надежда опасна, разрушительна. Нельзя верить в милосердие Розенкройца, но Иден с радостью пожертвует собой.