Альфа. Взрослые сказки
Шрифт:
— Но тогда нужно держать всех полукровок тут! Следить за ними!
— За всеми не уследишь. Оборотни чувствуют, когда человеческая женщина или волчица могут забеременеть. Но контрацептивы иногда подводят. Мозги и мораль тоже.
Милолике осталось только задумчиво кивнуть. Еще как подводят. И ее дед по материнской линии яркий тому пример. Руспан совершенно развязал галстук и отложил его на стол. А глаза уже другие. Ни капли былой жесткости.
— Знаешь, — задумчиво побарабанил пальцами по столешнице, —
Из внутреннего кармана пиджака был извлечён сложенный лист бумаги.
Коричневый, как папирус и странной текстуры, с декоративной, сургучной печатью.
Ей сразу вспомнились старинные письма и дамы в пышных туалетах, закладывающие в конверт собственный платочек или локон. На печати красовалось раскидистое дерево.
— Это твое генеалогическое древо. Не только со стороны отца. Я знаю, что материнская линия тебя не слишком интересовала, и если не хочешь все это знать, просто выкинь в мусорное ведро.
Он говорил спокойно, но в голосе проскальзывало напряжение. Смотрел слишком пристально, пытаясь считать любую эмоцию. Дарил ещё один подарок, и какой!
Неоднозначный, необычный и точно не оставляющий равнодушным. Сейчас в ее руках была история. Множество случайностей и встреч, плохого и хорошего, что в итоге привело к ее рождению, и к появлению сына… И разве можно отправить все это в мусорное ведро?
Печать легко отошла в сторону. Лист развернулся, становясь больше раза в четыре.
— Ого, — восхищённо выдохнула, разглядывая множество ответвлений и рамок с фамилиями и датами, — это же… Господи! Восемнадцатый век!
— Да, самые ранние записи, которые Коршун смог найти. Остальное или не может быть подтверждено, или утеряно.
Руслан сидел рядом, но заглянуть не пытался. Уже видел или просто давал ей возможность решить, делиться этим или нет? Ну, о совсем близких он наверняка знает… Милолика чуть придвинулась, раскладывая карту на столе. Морочит себе голову глупыми вопросами!
— Это… мой дед. Оборотень. Убит на дуэли? Надо же…
— Превышение служебных полномочий, — Руслан подвинулся ближе, тоже разглядывая записи. — Не самый добродушный мужчина.
— Знаю, — ответила тихонько, — меня мать к нему один раз привозила. Наверное решила, что я обернуться могу. А она бы за счёт ребенка обратно в Стаю… А это что за ветвистая рамочка с именем моей… двоюродной прапра… бабки?
Руслан вгляделся в мелкий шрифт, под самим древом.
— Скорее всего, именно от нее ты унаследовала Дар. Но опять же… Амурская область. Там до сих пор Стаи полудикие. Учёт ведётся спустя рукава.
Милолика смотрела на небольшой прямоугольник, внутри которого было аккуратно вписано имя — Ульяна. Красивое! Но какое же далёкое родство! Разве Дар не должен был просто исчезнуть?
— Дар омеги может спать поколениями, — ответил ее мыслям Руслан. Они сидели совсем близко. Склонившись над листком, рассматривая его как два ребенка книжку с картинками. И ее ладонь опять в плену горячих пальцев. Он теперь часто брал ее за руку. Просто переплетал пальцы в замок. Ненавязчивый. но крепкий — как сейчас.
Десять минут назад этот мужчина отчитывал и спорил со своими подчинёнными, рычал так, что у нее тряслись коленки. А теперь нежно гладит большим пальцем ее ладонь. Невинная, почти незаметная ласка, а ей все тяжелее сосредотачивать внимание на листке перед собой…
— Милолика, — мягкое урчание ее имени добавило к гуляющим по плечам и спине мурашками ещё горсточку, — нам пора ехать. Если мусорное ведро отменяется, то прячь родственников за пазуху и береги от воды.
— Прости, что? — мысли текли в голове как густой сладкий мед. — От какой воды?
— У нас сегодня по плану аквапарк. Ты умеешь плавать?
Милолика поперхнулась. Потом почему-то покраснела. Аквапарк! Нет, она умела плавать и. конечно, была в аквапарках. Разок другой. Но именно сейчас ей хотелось сжать кулачки и тоненько запищать. Руслан обпадал роскошной фигурой. и в воображении уже заранее вспыхивали картинки, от которых щеки цвели румянцем.
— Возьмём с собой Олежку, — между тем проговорил он, подымаясь и увлекая ее за собой, — если хочешь.
— Да, возьмём, конечно, — чересчур торопливо согласилась она, — как раз пора из садика забирать.
И если Милолика думала, что волнения сегодняшнего дня ограничатся лишь самоконтролем рядом с привлекательным мужчиной, то она глубоко заблуждались!
— Мама! — ребенок выскочил им на встречу, едва только увидел из окна. — Папа!
Милолика застыла. Пристальный и тяжёлый взгляд Руслана приковал ее к месту. И шею просто заклинило, не давая шанса ответить на его молчаливое ожидание.
Олежка решил все по-своему. Не стал ждать ни разговоров, ни всего остального. А она могла бы сейчас поправить сына. Руслан не возразит, это было более чем очевидно. Как и то, насколько огромным шагом назад станут ее слова.
— Добрый день, — в их напряжённое молчание легко и непринуждённо вошла Татьяна Николаевна, та самая Мэри Поппинс, — Олег отказывается есть кашу. Даже пробовать не хочет.
— Я… тоже каши не любила, — неловко улыбнулась Милолика, — до сих пор не люблю.
Ей достался укоризненно взгляд.
— В таком случае, обратите внимание и на то, что ребенок совершенно не дружит с мелками и карандашами.
— Отвратительно рисую, — ответил Руслан. Голос звучал хрипло и напряжённо. — И почерк такой же.