Глаза сквозь черный глянец приоткрыв,Господь сверкнул – и сникла вражья сила,И мне прощён безумия порывИ всё, что ты забыть меня просила.А тот пустой, ненужный, глупый спорЗамолкнул, захлебнувшись в горле речью,Как птица, мною битая в упор,Как зверь, в петле дострелянный картечью.
«Глядим на мир мы все по-разному…»
Глядим на мир мы все по-разному,Внемля стремлению душиК уродливому и прекрасному,Во имя истины иль лжи.Одни смеются – богу богово,Другие крестят всё подряд,А
третьи кесаря жестокого,Служа ему, боготворят.И как тут выбрать круг общения,Друзей, товарищей, коллегИ женщину для восхищения,Деля с ней пищу и ночлег.Чтобы потом в срок доживанияСвою жизнь заново прочестьСначала, с первого желания,Вплоть до того, что ныне есть.И успокоиться во мнении:Пусть жил меж выжиг и пройдох,Но сам при этом, тем не менее,Не обманулся и не сдох.А Тот простит, что жил по-разному,Внемля стремлению душиК уродливому и прекрасному,Во имя истины иль лжи.
«Годы младенчества помнятся смутно…»
Годы младенчества помнятся смутно:Мамины губы да папин азарт –Как мне без них на земле неуютно,Август идет или март.Юные годы сверкнули зарницей,Золотом в серебре,Не потому ли ночами не спится,Май иль сентябрь на дворе.Зрелые годы, зачем вы минули –Горестно, больно и жаль,Холодно мне даже в душном июле,Не говоря про февраль.Сколь не старайся, а что мне осталось –Память да слёзы жены,Сердце больное, голодная старость,Горькое чувство вины.
«Голову на руки к ночи клоня…»
Голову на руки к ночи клоня,Помню, как прятался я от погони,Как на лету, засыпая меня,Белыми розами снег жёг ладони.Но положившись на веру свою,Кутая тело в случайные тряпки,В богом и чёртом забытом краюБыл я доволен укрытием зябким,Не замечая того впопыхах,Что почернела звезда путевая,В окаменевших слепых облакахЭлиминируясь и остывая.И не узнать мне уже никогда,Сколь ни прельщайся основой возмездной,Всё это: ночь, снегопад и звезда –Было лишь сном, завершившимся бездной.
«Господь меня вёл сквозь пустыни…»
1
Господь меня вёл сквозь пустыни,Болота, заводи, леса,Являя знаками простымиЗнамения и чудеса.
2
Я видел в карстовых глубинах,Научным мненьям вопреки,Погибших в муках исполиновОбугленные костяки,Зачатых женщинами в бракеОт падших ангелов, от тех,Кто жить привык в грязи и мракеЛюдских пороков и утех.Куражась в дерзостном запале,Они под шёпот сатаныОт Вседержителя отпали,За что и были казнены.Загнав отступников в пещеры,Он в очистительный четвергВо благо верности и верыИх всесожжению подверг,Чтоб слугам божим поученьемСлужил пример ужасный сей:Не будет никому прощенья,Каких бы ни были кровей.
3
Я видел горное ущельеС как будто бы цельнолитой,С промёрзшею до дна купельюС почти хрустальной чистотой.В ней из досок окаменелыхДерев неведомых – ковчегСтоит внутри под гладью белой,Как праведности оберег,Как память о спасенье Ноя,Когда в пучине бурных водИсчез, безумствуя и воя,Дотоле избранный народ.Забыв о заповедях божих,Обряды выродив в волхство,Он проклят был и уничтоженВплоть до названия его.Чтоб всякий знал: пред грозной дланью,Вершащей справедливый суд,Поповы выдумки и знаньяОт наказанья не спасут.
4
Я видел холм, людьми забытый,Равнину плоскую пред ним,Где объяснял мне смысл событийОгненноликий серафим.Перстом горящим, словно стилом,Чертил слова он в облакахО Сроках, Таинствах и Силах,О вечной жизни и смертях.Строка к строке, сплетясь как змеи,Единым текстом письменаВисели в небе, пламенея,Сколь ни была бы ночь темна.Они пылали до рассвета,Переложением судеб,По воле нового завета,Его неразрушимых скреп.Чтоб помнить, избранных из званых,Как Моисей или Енох,В тиши небес обетованных,Определяет только бог.
5
А я обычным человеком,Каков и есть, лежал, дрожа,Поникнув головою пегойУ рокового рубежа.Листая в памяти страницыСвоих деяний – день за днём,Ища, чем можно обелитьсяВ пути запутанном моём.Не зная, как всё обернётся,Ловя обрывки странных фразИз уст в халатах инородцев,Мной озадаченных сейчас.Продрогнув под простынкой голой,Ещё не зная, что к женеУже прислушался НиколаВ её молитве обо мне,Пока, полученное налом,Врачи делили не спеша,И, не держа мочи и кала,Я отходил от АКаШа.
«Горе, что чернее солнца…»
Горе, что чернее солнцаВ час затемнения луной,Без единого оконцаОпустилось надо мной.И не свалишь всё на случай,На судьбы слепой огрех,Видно, просто невезучийИли это – как у всех.
«Горит полярное сиянье…»
Горит полярное сиянье,Фосфоресцируя снега:Со стужей в противостояньеСдалась недельная пурга.Вновь пыл охоты рвёт и мечет,Хотя, лишь выйду на крыльцо,Куржак обхватывает плечиИ даже целится в лицо.Зато со мною снега шёпот,Спокойных мыслей ровный лёт.И песня в собственных синкопах,Что человек себе поёт.А все грехи, и лихолетство –Ничто пред снежной тишиной,Когда покой уносит в детство,Где чист был сердцем и душой.И мне яснее с каждым шагом:Дойду, добуду, донесу,Сколь не опасен склон оврагаИ наледь гиблая внизу.Не зря же, лазерною граньюЧертя речушек берега,Горит полярное сиянье,Фосфоресцируя снега.
«Город этот не мой и страна не моя…»
Город этот не мой и страна не моя,И планета, похоже, чужая,Если царствуют в них гигабайты вранья,Беспринципность и злоба без края.Вообще для меня есть ли жизни удел?Может там высоко за семью облаками,От рожденья о чём и помыслить не смел,А тем более тронуть руками?Но рычит надо мною чиновная рать,И смеётся народа властитель,Что стою перед ними, как пойманный тать,Думавший что – отец и учитель.