Альфонс нечаянно нагрянет
Шрифт:
– Нет, что ж вы меня-то?! Прямо как котенка какого! – потеряла терпение Василиса Олеговна. – Люся! Экспроприируй у старушки постельное белье, идем выражать недовольство Ирине!.. Как ее фамилия?
Старушка отдавать простыню не хотела. Чего это дарить добро первому встречному? Однако потом решила, что сядет вот здесь на ступеньках и будет караулить. Поэтому серый мокрый комок торжественно вручила Василисе:
– На, дочка. И этой простыней ей, Ирке этой Карасевой, прямо в морду, в морду!! Чтоб половики не трясла. А штраф
Подруги уточнили номер квартиры и смело направились на пятый этаж. Возле двери Люся шепнула:
– У Ирины и переждем милицию. А то, если нас опять Пашка твой застукает, помереть нам в няньках!
Пашка работал в милиции и на любые поползновения матушек в детективную пучу отвечал немедленным визитом – он притаскивал маленьких дочек нянчиться. Естественно, дети существенно тормозили процесс розыска. Пересидеть у Ирины – это была замечательная мысль. Тем более что сыщицам позарез надо было с ней побеседовать.
Сначала им долго никто не открывал. Потом дверь распахнулась, невзрачная светленькая девушка в огромных очках быстро втянула их в комнату, плюхнулась на пол, застеленный ярким ковром с длинным ворсом, и застыла, слушая огромный телевизор. Вообще обстановка комнаты отличалась дорогими вещами, обилием картин и новомодными штучками. Чувствовалось, что здесь проживают люди не бедные.
Девчонка же, закатив глаза, плавно вихлялась на полу в такт музыке. Подруги прислушались. На экране известная артистка пела: «Алло, любовь! Я сдаюсь!»
– Про что это? – шепнула Василиса Люсе.
– Наверное, про войну… – сообразила та. – Нет, ты мне скажи, мы что – весь концерт молчком торчать будем?
Василиса терять время попусту не собиралась. Она лихо подошла к распростертой хозяйке и сунула ей под нос грязную простыню.
– Мы вот вам жалобу принесли. Постирайте.
Девица от мокрой тряпки бодро отскочила и сквасила ротик:
– Какие вы… непонятные! Врываетесь, мешаете мне музыкой наслаждаться… Кто вы такие? – запоздало поинтересовалась девчонка.
– А мы из этого… из подъездного профсоюза, ага! – кивнула Люся. – У вас в подъезде черт-те что творится, люди жалуются, а мы меры принимаем. Вы сели бы, а то за вами неловко наблюдать.
Девушка уселась на плетеный стульчик и прилежно уложила руки на колени.
– А зачем ко мне? – уже скромнее спросила она. – На меня разве тоже жалуются? Я же никому не мешаю, живу в своем крохотном мирке, в сфере музыки и поэзии, среди волшебных рифм, среди…
– Люсь, ее, по-моему, опять куда-то понесло, может, по стулу треснуть?
Девушка мигом вернулась на землю.
– Так я спрашиваю – чем обязана?
– А тем! Вы из своего мирка мусор стряхиваете с балкона! Вот с этого балкона прямо и стряхиваете! – подскочила Василиса к окну и глянула вниз.
Возле подъезда стоял милицейский «бобик», а вокруг него сновали человечки в серых толстых куртках. Кажется, у них торчали даже автоматы, хотя в силу своего капризного зрения Василиса не могла поручиться точно.
– Вот прямо и трясете сор на чистое белье гражданки Маргариты Степановны! А она у вас в подъезде почетный старожил, ей уже две тысячи лет скоро будет… – еще громче сказала Василиса, но сообразила, что ляпнула не то, и поправилась: – Да! Скоро будет, а пока, наверное, семьдесят. Но это неважно. Бабушка оскорблена вашим поведением и просила вам передать простыню. Перестирайте!
Девчонка двумя пальчиками взяла белье, не удержала, и простыня шлепнулась на пушистый коврик. Девица взвизгнула и бегом отнесла тряпицу в ванную.
– Там уже милиция хозяйничает, – кивнула Василиса на окно. – Так что мы теперь совсем свободны, можем вести наблюдение дальше.
– Ага, ты веди, а я пока возле окна постою понаблюдаю, – вскочила Люся и устроилась возле окна со скучающим видом.
– Ну все! Теперь я могу снова погрузиться в одиночество? – появилась в дверях Ирина.
– Как же все? Вы же не постирали! – возмутилась Вася. – Вы включите машинку, а пока вещь будет крутиться, мы с вами побеседуем.
Ирина спорить не стала. Она поднялась и демонстративно удалилась стирать.
Теперь к окну прилипли обе подруги. Однако никто из подъезда не выходил. Люся даже подкралась к входной двери – послушать, нет ли перестрелки в подъезде. Все было тихо. В это время Ирина пошуршала в ванной и снова уселась на прежнее место.
– И чем же вы собираетесь меня развлекать? – дергала она белесыми бровками.
Василиса достала из бездонного кармана тетрадку, из-за голенища сапога выудила гелевую ручку и вздохнула:
– Боюсь, это вам придется нас развлечь. Расскажите-ка про свою подругу Валентину.
Ирина фыркнула, отвернулась к окну и вдруг сообразила:
– Покажите свои документы, а? – блеснула она очками.
– Нет уж, давайте сразу по существу! – Василису не так-то легко было поставить в тупик. – Вы отказываетесь отвечать на вопрос, следовательно, не хотите оказывать нам помощь! А мы, между прочим, ищем убийцу вашей подруги!
Девчонка поправила очки и раскрыла рот.
– Так вы же говорили – профсоюзы?..
– Да! Профсоюзы! Но… нам добавили зарплату, поэтому мы обеспечиваем безопасность квартиросъемщиков и… иногда расследуем убийства! По просьбам жильцов! – вывернулась Вася.
Девушка подозрительно хмыкнула, и тогда на помощь подруге ринулась Люся:
– И что вы все время хмыкаете? Вы нам не доверяете? Вы нас в чем-то подозреваете? Нет? А вот мы вас подозреваем! Да! – Она уже давно уяснила старую добрую защиту – нападение, и поэтому яростно атаковала. – Мы подозреваем вас! Может быть, вы страшно любили жениха вашей подруги и не смогли ему простить этой свадьбы?! А? Вы были знакомы с женихом?