Алгебраист
Шрифт:
Фассин поймал себя на том, что улыбается.
«Да, эти соображения верны для любого другого общества», — согласился он.
«Некоторые сказали бы, что насельники на самом деле нецивилизованный народ, — задумчиво послала полковник, — что у них толком нет общества даже в планетарном масштабе, а в галактическом — они не являются цивилизацией. Скорее всего, они существуют в состоянии высокоразвитого варварства».
«Мне знакомы подобные рассуждения», — сказал ей Фассин.
«И вы с ними согласны?»
«Нет. Мы имеем дело с обществом. Мы находимся в городе. И даже в пределах одной планеты
«Я забыла, что, имея дело с планетами, где средой обитания является твердая поверхность, приходится мыслить в категориях малых масштабов, — сказала полковник, явно не имея в виду ничего оскорбительного. — Но если даже и так, определение цивилизации должно меняться, когда поднимаешься до галактического уровня, а насельники как единое целое могут представляться недостаточно развитыми».
«Я думаю, тут все дело в терминологии — какой смысл мы вкладываем в то или иное слово, — сказал Фассин. — Постойте-ка. Тут, кажется, кое-что есть».
Он переключился с мозаичного полиэкрана на единичное подвижное изображение.
Это снова была луна Третья Ярость, хотя на сей раз она выглядела словно подернутая дымкой, казалась менее четкой и снятой с большого расстояния. Невысокие купола Совместного комплекса у одной из островерхих кромок маленькой луны были явно обвалены. Видно было, как по поверхности с одной стороны распространяется вспышка и расползается полусферическое облако обломков. У источника вспышки образовался мерцающий кратер.
«Похоже, это вчерашняя картинка», — сказала Хазеренс.
«Да, пожалуй, так и есть, — согласился Фассин. — Видно, съемки велись с высшей точки пояса В или с южной точки зоны-два. Любительская камера. — Фассин нашел, как отмотать сделанную запись назад, потом вперед, потом выяснил, как увеличить картинку. — Вот оно».
Они увидели, как на сверкающем пузыре у кромки Совместного комплекса появилось светло-вишневое пятно, и смогли разглядеть зернистые обломки ангарного купола — они взметнулись вверх, заслоняя собой неожиданную дымку быстро рассеивающегося тумана. Крохотная темно-серая точка поднялась из разломанного купола и устремилась вверх: челнок предпринял отчаянный прыжок на планету.
Фассин промотал запись вперед. Положение луны быстро изменилось, Третья Ярость устремилась по темному небосклону, продолжая движение по своей орбите, и делавший запись оказался отброшенным в противоположном направлении реактивной струей шириной в двадцать километров под ними.
«Определенно, это пояс А», — сказал Фассин.
Ярко-белая вспышка затопила весь экран. Затем погасла, оставив после себя кратер. Во все стороны разлетелись обломки, словно семена одуванчика, готовые упасть на землю, но подхваченные внезапным ураганом. Внутри кратер был белым, желтым, оранжевым, красным. Обломки продолжали разлетаться. Большинство из них, видимо, останутся приблизительно на той же орбите, что и сама Третья Ярость.
Оба молча наблюдали за происходящим
Фассин просмотрел запись до конца и, когда она пошла на второй круг, остановил ее. Экран замер на первом кадре записи с изображением Третьей Ярости — луна стояла наверху, сразу после первого удара.
«Не похоже, чтобы там кто-то остался в живых», — послала полковник. Голос ее звучал ровно.
«Думаю, вы правы».
«Мне очень жаль. Сколько людей, по-вашему, было на базе Совместного комплекса?»
«Около двух сотен».
«Я не видела никаких следов корабля вашего старшего техника или атак на нас после того, как мы его покинули».
Фассин сравнил временной код просмотренной ими записи с собственной хроникой событий газолета.
«Это происходило уже после того, что мы видели здесь, — сказал он полковнику. — Да к тому же за горизонтом — с того места, откуда велась эта съемка, ничего не было видно».
«Значит, никакой поддержки и усиления ждать не приходится. — Полковник повернулась к нему. — Но мы продолжаем, да?»
«Да».
«И что теперь, Фассин Таак?»
«Нужно поговорить кой с каким народом».
— Значит, вы хотите связаться с вашими одноплеменниками? — спросил Айсул.
— Через какую-нибудь дальнюю ретрансляционную станцию на каком-нибудь удаленном участке, — сказал Фассин.
— А почему вы это не сделали раньше?
— Я хотел получить ваше разрешение.
— Вам не нужно мое разрешение. Найдите отдаленную тарелку и посылайте запрос. Я подозреваю, что любая искупительная прибавка к моим баллам будет неизмеримо мала.
Они находились в приемной администратора города. Это было просторное помещение, оклеенное обоями из шкур древних тучетискал — все желто-красные и в завитках. В некоторых шкурах виднелись отверстия от выстрелов. Из нескольких изогнутых секций стены одна представляла собой гигантское окно, из которого открывался вид на целое море парящих колес — Хаускип. Начинался вечер, и по всему городу загорались огни. Айсул подплыл к окну и распахнул его не самым деликатным способом — с силой шарахнув по нему. После этого он выплыл на импровизированный то ли эркер, то ли балкон и принялся разглагольствовать о том, как ему нравится этот пейзаж и как было бы хорошо перенести сюда и его собственный дом. Подул ветерок, ероша шкуры древних тучетискал, словно их давно мертвые обладатели все еще убегали от преследователей.
Полковник Хазеренс наклонилась к Фассину.
«Эти самые баллы, — послала она. — Они что, и в самом деле так вычисляют свою ценность?»
«Боюсь, что да».
«Значит, это правда! А я думала — шутка».
«Это слабое место насельников — они не особо чувствуют разницу между первым и вторым».
Айсул вернулся, не сумев закрыть окно. Он вразваливал сквозь газ в сторону Фассина и Хазеренс, а его лопасти тихо гудели.
— Давайте ваше послание, — сказал он. — Я его переправлю.