Алгоритм судьбы
Шрифт:
Из двери в небе спустили трап, и Туссен с поклоном предложил Рите подняться первой. Девушка фыркнула и взошла. За ней двинулся Гоцкало, последним в гондолу забрался Тимофей.
Внутри дирижабль был вполне видим и ощутим. Всё вокруг покрывал серый пластик, гондолу вдоль рассекал узкий коридор – от машинного отделения до рубки. С обеих сторон в коридор выходили узкие двери кают.
– Вперьод! – махнул пистолетом курчавый малый в лётном комбезе. Его шкиперская бородка забавно переходила в баки, все лицо обегая валиком волос, словно рамкой-опушкой.
Рита передёрнула
Каюта была невелика, три на три, и походила на купе железнодорожного вагона – те же диваны у стенок, над ними – откидные койки. Наружную стенку прорезал круглый иллюминатор, под ним имелся столик. Всё голо, чисто, пусто, блестит пластиком или полированным металлом. За иллюминатором искрится и туманится синее море. Эх, в тур бы на таком дирижабле!
Незримый вовне цеппелин двигался неторопливо, не быстрее гоночного автомобиля, зато совершенно бесшумно и плавно. Аппарат словно стоял на месте, висел между небом и морем, и не шевелился. Но показавшийся за кругом горизонта белый лайнер доказал обратное – кораблик быстро приблизился и пропал под днищем дирижабля.
– Летим куда-то на юго-запад… – сообщил Гоцкало, понаблюдав за солнцем.
– Спать хочу… – пробормотала Рита и зевнула.
– Ложись, конечно! – всполошился Гоцкало.
– Вы тоже ложитесь, – пробормотала девушка, – всю ночь на ногах…
Кнуров разулся и забрался на верхнюю полку. Паче чаяния, там обнаружилась надувная подушка. Подкачав ее, Тимофей лёг и вытянулся. Мысли плыли медленно и лениво, как сонные мухи. Он уже тыщи три километров отмахал, если не больше, а впереди долгий рейс. Наверняка эта «невидимка» держит курс на Южную Америку, к тому сверхсекретному центру в сельве… Проект «Деус»… проект «Гото»… Рита, Серега… Три минус один… Замороченная лишняя вершина в любовном треугольнике, окрещённая Тимофеем, заснула. Первые морщинки, заработанные за последний месяц, разгладились, лицо Кнурова стало по-детски губастым и спокойным.
Глава 34. Преступление и наказание
Тимофей проснулся и не сразу понял, где он. Верхняя полка… Он в поезде? Свесившись вниз, Кнуров разглядел спящую Риту. Девушка была в мятом платье, она спала на голом диване, без простыни и одеяла – лежала, свернувшись калачиком, и задравшийся подол обнажал круглые ягодицы.
Тимофея будто водой холодной окатило, он вспомнил всё. Несколько секунд Кнуров смотрел на голые Ритины ноги, заново привыкая к мысли о расставании. Скользких думок о «любви втроём» он даже не допускал. Во-первых, какая это любовь? С двумя девушками – это да, это супер, но вдвоем с одной… Никогда. Во-вторых, Рита не такая, чтобы крутить роман сразу с обоими. В сексе она раскована, для неё нет запретов, но отдаваться двоим, сразу или по очереди, не станет. А сделаешь ей непристойное предложение, посмотрит на тебя с сожалением. Или пошлёт очень-очень далеко, причём вежливо, в строгих рамках нормативной словесности, но уколет прямо в центральную нервную, да так, что взвоешь. Она такая…
Вздохнув, Тимофей бесшумно спрыгнул на пружинящий пол и обулся. Ещё раз полюбовался Ритиной попкой и осторожно, кончиками пальцев, одёрнул платьице. Пусть поспит, намаялась…
Глянув на похрапывавшего Гоцкало, он не испытал особой ревности. Всё ж таки его натуру больше характеризует сторона рациональная, а не эмоциональная… Он не бесится, не скрежещет зубами, не смотрит люто на соперника, желая тому погибели. Он всё прекрасно понимает – Сергей любит Риту, по-настоящему любит, с ним ей будет хорошо. Так лучше для всех троих. Больно, конечно, терять такую девушку, но эти эгоистические позывы надо давить. Разве в нём говорит неразделённая любовь? Нет, всего лишь чувство собственника, теряющего очень дорогую вещь. Но Рита – не вещь, она очень хорошая девочка. И очень хорошенькая. Не будь она такой красотулькой, было бы ему так же обидно и больно? То-то и оно…
Кнуров приблизился к большому круглому иллюминатору и прижался лбом к холодному силиколлу. Внизу проплывало море. Средиземное, наверное… Или это уже океан?
Тимофей глянул на радиобраслет – часики показали точное время. Ого! Вот это они поспали… Тогда внизу точно Атлантика. Где-то рядом с Канарами.
И тут же смутная мысль закопошилась в его голове, смутная и беспокойная. Кнуров снова посмотрел на время. Дата! То самое число – день захвата туристского декамарана. Кстати, европейского.
Так-так-так… И что ему делать? Смолчать? Обидеться на этих наглых «мушкетёров»? А пассажиры декамарана при чём? Они-то ему никаких обид не чинили, а вот пираты с ними чикаться не станут. Там много кровушки прольется. Да, европейцы ему не слишком симпатичны, но и свиньей быть нельзя.
Тимофей попробовал раздвинуть узкие двери. К его удивлению, попытка удалась – створки разошлись с тихим шипением.
По коридору прохаживался давешний парень со шкиперской бородкой. Углядев Кнурова, он резко повёл стволом автоматика – дескать, брысь отсюда и не высовывайся!
– Туссен Норди! – громко сказал Тимофей.
Парень заговорил в повелительном тоне, выцеживая нехорошие эпитеты, но Кнуров повторил свой зов.
Одна из дверей приоткрылась, и оттуда выглянул недовольный побудкой Туссен.
– Полковник, – обратился к нему Тимофей, – у меня для вас важное сообщение!
Норди задумчиво посмотрел на него и кивнул парню с автоматом. Тот недовольно прижался к стене, пропуская мимо Тимофея. Туссен молча показал рукой – входи.
– Я вас слушаю, мсье Нурофф.
Кнуров, бегло оглядев пустую каюту, начал:
– Значит, так, полковник. Я знаком с некоторыми событиями, предсказанными «Гото». Так вот. Сегодня, три часа спустя, на декамаран «Глория» будет совершено нападение – больше тысячи пиратов из Федерации Сахель захватят его и учинят показательную расправу. Не помню точно, скольких они свяжут и выбросят в океан, скольких постреляют, но число жертв будет исчисляться сотнями как минимум. А за остальных они потребуют выкуп, причём каждый час будут расстреливать по десять человек.