Алхимик
Шрифт:
Чувствовалось, что Дик Баннерман был доволен, выдав эту тираду. Но Монти решительно потеряла аппетит и отказалась от добавки, которую ей предложил отец.
Сам он положил себе на тарелку еще порцию мяса, после чего спросил:
— Так и не удалось найти пропавшие досье по псориазу и диабету?
Она отрицательно покачала головой.
— Досье по диабету я сам сложил в Кучу, — сказал он.
— Архивист говорит, что они не имеют права что-либо перемещать без разрешения владельца.
— Чертова
— И весьма. — Она задумалась. — У нас должны быть копии на диске, так что не страшно. Я все распечатаю для тебя.
— Меня волнует не копирование работы — я хотел бы знать, в чьи ручки она попала. Я с удовольствием поделюсь своими исследованиями с кем угодно, но буду чувствовать себя полным идиотом, если выясню, что их украли.
Монти подождала, пока отец снова обратил внимание на мясо, и отпила вина.
— Папа, чем ты занят в этот уик-энд?
— Буду работать над темой псориаза — готовить урок для директора школы, черт бы его побрал! Для Кроу.
— Дома?
— Да. А что?
— Я просто поинтересовалась, не собираешься ли ты заглянуть в старую лабораторию?
Он пожал плечами:
— Таких планов у меня нет. Откровенно говоря, сейчас она наводит на меня уныние.
Отлично, подумала она про себя.
69
Гонолулу. Суббота, 26 ноября 1994 года
На темно-синей поверхности Тихого океана контур белой лошади блестел, как выложенный из фольги. Через интерком пилот объявил, что линия отелей, стоящих плечом к плечу за полосой белого песка, и есть Вайкики-Бич. Перл-Харбор, сказал он, чуть дальше отсюда. По местному времени двенадцать часов, и на уровне земли температура двадцать пять градусов тепла по Цельсию. Он выразил надежду, что скоро снова сможет приветствовать всех на борту «Америкэн эрлайнз», и пожелал всем хорошего дня в Гонолулу.
Чарли Роули, застегнув ремень безопасности, сидел в кресле с прямой спинкой; последняя сигарета, выкуренная во время полета, была раздавлена в маленькой пепельнице. Роули устал от долгого полета и слишком большого количества порций «Кровавой Мэри».
В зале прибытия пышноволосый мужчина в форме пилота высоко над головой держал плакатик с его именем. Рядом с ним стоял невысокий темнокожий человек, облаченный в коричневый шелковый костюм с шоколадным отливом и белые мокасины.
Пилот немедленно перехватил его чемодан и папку, а невысокий человек протянул руку.
— Мистер Роули? Дон Сонтари, президент «Бендикс Хило». Добро пожаловать на Гавайи. Как мы говорим, оаху!
Роули пожал его руку; она была тонкой и скользкой, как и его голос.
— Как поживаете?
— Надеюсь, полет
— Да, все было хорошо, спасибо. — Чарли был слегка удивлен, что его встречает лично президент компании.
— Отлично! Тогда двинулись. Вы в первый раз на Гавайях?
Вслед за двоими мужчинами Роули протолкался сквозь толпу к длинному лимузину. Поездка заняла меньше двух минут. Через десять минут они снова вышли на яркий солнечный свет и поднялись по трапу в большой вертолет, который ждал их на бетонированной площадке перед ангаром. Жара раскалила и бетон и фюзеляжи, но ветерок снижал температуру до уровня, при котором Роули в его льняном костюме чувствовал себя почти комфортно.
В пассажирском салоне президент любезно настоял, чтобы Роули сел у окна.
— Прошу — вас ждет совершенно необыкновенный вид Гавайев.
Они застегнули ремни, и лопасти начали вращаться.
— Мне еще никто толком не объяснил — в чем цель этой поездки? — спросил Роули.
Гаваец улыбнулся:
— Все в свое время. Я думаю, вы убедитесь, что вам придется сыграть очень важную роль в нашем будущем. Понимаете, тем, что вы здесь, вам оказана большая честь…
— Вот уж не знал.
Гаваец поднял указательный палец:
— Она так много дает нам. Мы перед ней в таком долгу!
Роули посмотрел на него:
— Она?
Двигатель взревел, и вертолет, яростно содрогнувшись, оторвался от земли.
Роули заметил, как по лицу Сонтари скользнула слабая тень страха, но по мере того, как они набирали высоту, исчезла.
— Пеле. — Гаваец перегнулся к нему и показал на далекий столб дыма. — Видите… она встречает нас.
Роули нахмурился:
— Я все еще не понимаю вас.
— Пеле… это она салютует вам. — Его дыхание пахло переваренным цыпленком, и патентовед отодвинулся как можно дальше — но стараясь не показаться грубым. Но ему снова дохнули в лицо. — Пеле! Это богиня наших вулканов.
— И этого дыма, да?
— Пара. Она испускает серный пар. Понимаете, таким образом она приветствует вас. Таким образом она говорит: «Оаху! Добро пожаловать на мой остров!»
— Я бы предпочел, чтобы она меня встретила джином с тоником.
Гаваец было удивился, но тут же разразился хохотом:
— Ах вы, англичане! Все те же! Это ваше чувство юмора! Джин с тоником! Вы сейчас хотите его?
— Готов убить за порцию.
Гаваец вынул из ниши два стакана, бутылку «Гордона», тоник и лед.
— Ваше здоровье! — Роули с благодарностью ощутил острый и свежий вкус напитка и посмотрел, как под ними скользит поверхность океана, а огромный зияющий зев кратера становится все ближе.
— Вы сделали какое-то новое открытие?