Алхимик
Шрифт:
Раздался очередной звонок, и теперь разошлись створки лифта перед ней. Она вошла в лифт, удивленно вспоминая звуки, которые только что слышала. До нее, конечно, доходили слухи, что директорский лифт спускается ниже этого этажа; но по времени он никак не мог остановиться у бассейна в подвале и тут же вернуться.
Она продолжала раздумывать над этим, входя в свой кабинет, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы переключиться на те задачи, которые ей предстояло сегодня решить.
На телефоне мигала
— Привет, мисс Баннерман, это Коннор Моллой. Боюсь, что мне придется отказаться от ланча. Можете позвонить мне?
Эти слова вызвали у нее растерянность. Весь уик-энд она предвкушала встречу с ним — сначала для того, чтобы рассказать подробности о смерти Кэролайн Кингсли, а теперь о капсулах «Матернокса», которые ей удалось раздобыть. Да и вообще она хотела просто увидеть его. Сейчас Коннор казался ей единственной опорой в ее жизни.
Она села за стол, разочарованно закусив нижнюю губу, и набрала внутренний номер Коннора. Ответил он без промедления.
— Привет, как вы там? — спросил он. — Как прошел уикэнд?
— Все было прекрасно. А как вы?
— У вас больной голос… в чем дело?
— Ничего особенного, я… со мной все в порядке… выдалось плохое утро.
— Послушайте, прошу прощения, я занимаюсь отчетом для доктора Кроу. Он хочет получить его сегодня же. Так что мне придется основательно поработать. Можете ли вы освободиться попозже… скажем, вечером, чтобы выпить и перекусить?
Поняв, что он все так же хочет сегодня с ней встретиться, Монти снова оживилась.
— Я должна на полчаса заскочить в нашу старую лабораторию в Беркшире — у меня там встреча с человеком, который хочет купить все наше лабораторное оборудование. А потом я могу вернуться.
— В этом нет необходимости. Я где-нибудь встречу вас. Беркшир, вы говорите? Около часа езды?
— Да… в зависимости от движения на дорогах. Полтора — в час пик, сорок пять минут — когда час пик кончается. Когда вы освобождаетесь?
— Точно не знаю… если повезет, то, может быть, около семи.
— Могу я пригласить вас к себе домой? Я что-нибудь приготовлю.
— Домашняя еда? — Он был искренне обрадован. — Знаете, вот именно этого мне и не хватало!
— Договорились! — сказала Монти, испытывая откровенное удовольствие от возможности увидеться с ним и провести вечер в его обществе. Ей отчаянно хотелось выложить ему все новости, но сделать это по телефону она не рискнула, лишь объяснила Коннору, как к ней проехать.
Настроение у нее улучшилось. В поисках отца она прошлась по коридору и обнаружила его сидящим за рабочим столом в рубашке с короткими рукавами. За те несколько недель, что он провел в «Бендикс Шер», его огромный кабинет утратил всю свою респектабельность и приобрел растерзанный
— Здравствуй, дорогая, — посмотрел он на дочку поверх бифокальных очков. — Где ты была? Я пытался найти тебя.
— Я… м-м-м… должна была заскочить к дантисту, — соврала Монти.
— Какие-то проблемы?
— Всего лишь пломба.
Он нахмурился:
— Как я выяснил, у меня еще кое-что пропало. Не могу найти свои досье по генам диабета — в прошлом году все материалы исследований мы отложили в долгий ящик, когда убедились, что «Уэлкам фаундейшн» опередил нас в этой игре. — Он безнадежно махнул рукой. — Можешь ли ты придумать, что нам с этим делать?
Она обвела взглядом окружающий хаос:
— Ты и на ночь все оставляешь в таком же виде?
— Конечно.
— Ты знаешь, что это запрещено правилами компании?
Он ухмыльнулся ей:
— Nil illegitimi carborundum!
— Что это значит?
— Это неофициальный девиз армии США во Второй мировой войне. «Не позволяй ублюдкам взять над тобой верх!» — вот что это значит!
— Сомневаюсь, чтобы кто-то мог взять над тобой верх, папа. — Она помолчала. — Зачем тебе было нужно досье по диабету?
— Журнал «Американский ученый» попросил дать информацию о моих исследованиях — они, как ты знаешь, совершили прорыв в идентификации генов диабета — и хотят представить его на вашингтонском симпозиуме.
Монти осторожно взглянула на него:
— Ты обговорил это с доктором Кроу?
— С педерастом доктором Кроу.
Монти перевела дыхание.
— Папа, — устало сказала она, — ты подписал соглашение, в котором говорилось, что ты не имеешь права общаться с прессой без письменного согласия доктора Кроу.
— Я все равно не могу найти материалов, — обиженно сказал он.
— Может, оно и к лучшему.
Он побарабанил по столу пальцами.
— Думаю, ты не понимаешь, что меня волнует, дорогая, — сказал он. — Досье исчезли — а ведь они не могли взять и уйти сами по себе.
— Их нет и в Беркшире. В субботу я там все перерыла, почистила, как зубной щеткой. Наверно, ты искал не там, где надо. Все досье, которые не имели отношения к текущим работам, я сложила в Кучу.
Глядя на нее, он снова нахмурился:
— Ты хорошо себя чувствуешь, дорогая? Ты бледная как полотно.
Она кивнула:
— Я… по пути сюда я видела несчастный случай. Просто ужасный, он потряс меня.
— Авария на дороге?
— Да, — согласилась она, потому что ей не хотелось упоминать о докторе Корбине.
— Я подумал, что стоит воспользоваться преимуществами этих дворцовых покоев и после работы поплавать и посидеть в сауне. Хочешь присоединиться ко мне? А потом перекусить. Тебе надо расслабиться, это пойдет только на пользу.