Алхимия любви
Шрифт:
Сабина надрывно вздохнула, напомнив о себе.
Вольт посмотрел на нее, а она на него. Упрямая и очень сердитая. Жутко раздражающая с первых минут знакомства! Но… сколько бы он ни вглядывался в нее, не выходило рассмотреть ту, что могла подстрекать людей на жестокое избиение. Слишком живой и открытой была ее мимика.
«Так что же заставило меня кричать на нее и угрожать карьере вместо того, чтобы продолжить искать доказательства ее вины?» – поразился он сам себе.
Дошло до того, что Вольт ощутил в груди укол совести! Такого он за собой припомнить
Спустя час его отпустили.
Именно отпустили: складывалось все более стойкое ощущение, что он муха, попавшая в паутину к здоровенному пауку, собравшемуся сначала вдоволь поиграть с пленником, а после съесть с потрохами. На этом сравнении Вольт задумался и на некоторое время ушел в себя, размышляя над глобальным вопросом: есть ли потроха у мух?
А всему виной «чудесная домашняя наливочка», которой его угостила миссис Абигейл Хьюз. Она так смотрела на него, так мило улыбалась и говорила, будто женитьба на ее единственной дочери – дело решенное, и Вольт оказался добровольно-принудительно принят в семью Хьюзов. Эта странная женщина называла его «чудесным молодым человеком», уговорила пригубить во время бранча настойку для настроения и мечтала, чтобы у внуков был его подбородок.
Вольт споткнулся и, сурово сдвинув брови, посмотрел на ни в чем не повинный камень. В это же время кто-то посигналил из проезжающего мимо авто, окончательно возвращая в реальный мир.
– Чертовщина какая-то, – пожаловался Вольт камню. Плотнее запахнув пиджак, он быстро направился дальше, силясь избавиться от тумана в голове.
Однако, даже добравшись до небольшого уютного дома Красперов, Вольт так и не смог совладать с усталостью.
– Сынок? – услышал он голос матери, едва зайдя.
– Да, это я.
– Чудесно. Думала, ты не успеешь к обеду.
Молли Краспер – невысокая полненькая брюнетка – появилась в холле, вытирая руки о передник. Ее улыбка, как всегда, заставила Вольта встряхнуться и отбросить в сторону все невзгоды.
– Ты снова возишься на кухне, – заметил он, приближаясь и целуя женщину в щеку.
– Мы с Руни как раз заканчиваем.
Вольт покачал головой.
– Ты ведь знаешь, милый, у меня от безделья начинается мигрень, – заметила Молли. – Кстати, вечером меня пригласили к Уилсонам. И ты мог бы…
– Нет, мам.
– Но у них совершенно очаровательная дочь, ты бы только…
Вольт, хотевший было уйти к себе, передумал. Решительно схватив мать за плечи, он посмотрел в ее карие глаза и сообщил:
– Я помолвлен!
Молли не шевелилась и даже не моргала. Через какое-то время он заподозрил, что мать еще и не дышит, но тут раздался всхлип, а следом она засмеялась в свойственной ей манере: слегка откинув голову и вздрагивая всем телом. Хохотала до слез.
Вольт терпеливо ждал.
– Прости, милый, – наконец сказала она, – просто мне такое послышалось…
– Не послышалось.
Молли снова умолкла, на этот раз сверля сына возмущенным, полным непонимания взглядом.
– Это правда, – нарушил тишину Вольт.
– Ты, может, не знаешь значения этого слова? – нашлась Молли. – «Помолвлены» – это значит, что у вас есть намерение жениться, сынок. Значит, ты сделал предложение некой девушке, даже не познакомив меня с ней и с ее семьей! Ты! Которого я уже несколько лет уговариваю присмотреться…
– Мама, – прервал он, – я сожалею, что не смог познакомить вас раньше. Но… нас захлестнули чувства. По переписке.
– По переписке? – Молли округлила глаза, прижала пухлые ладошки к выдающейся груди.
– Да.
Лгать матери тяжело, но Вольт ничего не мог поделать. Когда он уходил из дома Сабины, ее отец вызвался проводить жениха и в весьма жесткой форме напомнил, что легенда должна выглядеть правдоподобно, ведь от этого зависит очень многое.
– Я могу быть прекрасным другом, – сказал Роберт Хьюз, не выпуская руку Вольта после прощального пожатия. – Могу открыть перед вами десяток нужных дверей и провести в мир, о котором вы даже не мечтали. Понимаете? Вижу, что понимаете. Ну и… не дай бог вам ощутить, каким я могу быть врагом. Меня самого от себя воротит, когда представляю, какие ужасные вещи могу сотворить с таким замечательным, перспективным молодым человеком. Бр-р… Но мы же друзья?
– Пожалуй.
– Никаких «пожалуй», – сирт Хьюз покачал головой, – никаких оттенков, мой мальчик. Теперь только черное и белое. Только да или нет.
– Да.
Сирт Хьюз хищно улыбнулся, притянул к себе Вольта и хлопнул его по спине свободной рукой, а затем так же резко отстранился и выпустил беднягу из захвата.
– Тогда вся Ристария должна в ближайшее время узнать и поверить, что ты безумно влюблен в Сабину. Не жалей искренности! Теперь ты самый счастливый парень.
– Эм-м?
– Посмотри, кто ты и кто Сабина, – напомнил сирт Хьюз. – Представляю, как вы волновались, даст ли ее отец разрешение на женитьбу! А я дал. Золотой я человек.
– Платиновый, – пробурчал Вольт, разворачиваясь, чтобы уйти. – Я все понял.
– Тогда всего доброго, мистер Краспер. Всего доброго…
– Сын! – вернула внимание Вольта Молли. – Что за ересь ты несешь?! Я хочу знать, что происходит!
– Происходит любовь, мама. Это так сложно объяснить, но уверяю тебя – я самый счастливый человек в Ристарии. Так и передай всем, к кому пойдешь на чай.
Сабина задумчиво воткнула иглу в белое льняное полотенце и тут же совсем не по-девичьи чертыхнулась. Дернувшись всем телом, она сунула в рот уколотый по неосторожности палец и горько вздохнула, глядя на мать.
– Осторожнее, дорогая, – не поднимая взгляда от вышивки, проговорила Абигейл, – так ты испортишь и полотенце, и свои красивые ручки.
Сабина фыркнула.
Нервно сложив полотенце вокруг пяльцев, она воткнула сверху злосчастную иглу и переложила вышивку на журнальный столик. Посидев без дела какое-то время, Сабина почувствовала, что вот-вот лопнет от переполняющих ее чувств.