Алхимия
Шрифт:
(1970, 82).
Далее следуют характеристики соков-начал, явленные в свойствах темпераментов их носителей:
Желчь существует — она необузданным свойственна людям…(84).
Флегма лишь скудные силы дает, ширину, малорослость…(85).
Только про черную желчь мы еще ничего не сказали; Странных людей порождает она, молчаливых и мрачных(86).
Цветовой образ алхимического искусства переосмысливается в медицинской алхимии не менее выразительно:
Влаги такие известны, что каждому цвет доставляют. Цвет образуется белый из флегмы в телах. А из крови красный; Из желчи(87).
Изменение соотношения соков-начал приводит к патологическим сдвигам.
Между тем человек сам может воздействовать на жизнедеятельность гуморов, вещественно воздействовать на духовное, от коего зависит опять-таки физическое состояние собственного тела. Он — демиург, устроитель самого себя.
Персики, яблоки, груши, сыры, молоко, солонина, Мясо оленье и козье, и заячье мясо и бычье: Все это черную желчь возбуждает и вредно болящим(7).
Салернский врач (он же — нововилланский алхимик) конструирует медицинскую алхимию, где целимый — не металл, а человек. Алхимия раздвигает собственные пределы, становясь иной. Идет необратимая трансмутация алхимических начал, ибо панпсихизм, ориентированный на человека, куда конструктивней и эвристичней, нежели панпсихизм, имеющий в виду металл: от как бы живого к подлинно живому.
Если новаторство Арнольда состоит в переносе алхимического действа с металла на человека и в переименовании основных категорий алхимической доктрины соответственно новому объекту, то новаторство Парацельса (XVI в.) — в преобразовании учения о первоэлементах изнутри, в коренной ломке этого учения сразу по нескольким позициям.
Прежде всего Парацельс резко отгораживает Аристотелевы принципиальные стихии от собственно алхимических вещественных стихий: элемент огонь изменяет металлы несовершенные и их уничтожает. Металлы совершенные от огня не изменяются. Принципиальное разрушение дихотомии алхимических начал — вклинивание меж серой и ртутью соли — третьего начала, столь же принципиального, а не только посреднического, открывающего новые просторы для технохимического опыта (растворения). Бесплотный, только духовный принцип, уплотняясь, обретает телесность, наращивает плоть. «Во всем, что касается знания и опыта, философы, предшествовавшие мне, имели в качестве своей цели скалу истины, но ни один из них не попадал в цель. Они думали, что ртуть и сера суть начала металлов, но не упоминали и во сне третьего начала… И вот я утверждаю, что в любой вещи содержатся три начала: ртуть, сера и металлическая вода (раствор соли. — В. Р.), питающая первые два. Если небесные светила и природа позволяют, дерево вытягивает сначала ветви в марте месяце, потом распускаются почки, появляются цветы, и так до осени, когда наконец вызревает груша. Точно так же и с металлами. Они рождаются таким же образом из недр земли. Пусть же алхимики, ищущие сокровище сокровищ, заботливо отметят это!» (Фигуровский, 1969, с. 147). Отсюда прямая дорожка к количественному разрушению вещества, к весовым определениям компонентов, обретающих статус веществ, но еще сохраняющих прежние метафизические имена. Парацельс учит: каждое тело образуется из трех субстанций, имена которых суть: сера, ртуть и соль. Взять в руки тело значит держать в руках три невидимые субстанции. Чтобы испытать это, надо, например, взять дерево. Это и есть тело. То, что сгорит, и есть сера, то, что будет дымить, — ртуть, а что превратится в золу, то есть соль (Чугаев, 1919, с. 31). Конечно, до элементного весового анализа еще далеко. Но такое описание опыта имеет именно «количественную» направленность.
Идея соли как третьего начала — это, конечно, новая идея (хотя высказывалась и раньше в виде намеков). Парацельс этими намеками пренебрегает, зато ищет себе опоры в александрийской древности, ища у Гермеса только ему, Парацельсу, внятные аналогии: «Знайте! Все семь металлов рождены из троякой материи, а именно: из ртути, серы и соли. Однако металлы все же отличаются друг от друга хотя бы окраскою, особой для каждого металла. Гермес сказал правильно, что все семь металлов произошли от смешения трех субстанций. Подобным образом из этих же субстанций составлены тинктуры и философский камень. Он назвал эти три субстанции духом, душою и телом. Но не указал, каким образом это нужно понимать и что он сам понимал под этим.
Возможно, он знал о трех началах, но не высказывался по этому поводу. Я не хочу сказать, что он впал в ошибку, а только говорю, что он умолчал об этом. Но для того, чтобы эти три различные субстанции, а именно: дух, душа и тело, были правильно поняты, необходимо знать, что они обозначают не что иное, как эти же самые три начала: ртуть, серу и соль, из которых образованы все семь металлов; ртуть есть дух (spiritus), сера — душа (anima), а соль — тело (corpus)» (Paracelsus, 1, 1894, с. 125). Развитие мысли Арнольда — перенос алхимической доктрины из металлического микрокосмоса в человеческий микрокосмос [117] . Спиритуализм не снят, но подкреплен медико-лекарственной и химико-аналитической практикой. Люди, по мнению Парацельса, так же, как и металлы, сложены из серы, ртути и соли.
117
Перенос алхимических начал, а не Аристотелевых — в отличие от Салернца.
Алхимическая триада под воздействием медико-лекарственных тенденций видоизменяется в «пятерицу». Парацельс, став иатрохимиком, говорит уже не о трех, как некогда, а о пяти основных субстанциях, или «ближайших и естественных принципах»: сера, ртуть, соль, флегма и мертвая голова. Флегма и мертвая голова — наиболее грубые субстанции, находимые в грубых землях и простых водах; субстанции пониженной духовности. Отсюда иное определение алхимии, данное Парацельсом: она — искусство, которое путем растворения смесей определяет чистое от нечистого. Отступление в технологию от освященного столетиями алхимического спиритуализма. Парацельс смешивает, не разделяя, Аристотелевы стихии с элементами-качествами, прибавляя к ним и пятую сущность. В обыкновенном золоте, согласно Парацельсу, квинтэссенции мало, зато много прокаженного тела, нуждающегося в лечении. Вот почему изготовление целительных «арканумов» — основной технологический пафос химии Парацельса. Но как раз здесь опять-таки вырисовывается спиритуалистический план Парацельсовой химии: планетно-зодиакальные флюиды, одухотворяющие вещественный мир «арканумов», специфических лекарственных сил веществ, соотнесенных с частями тела. Но часть тела не тождественна телу в целом. Она относительно самостоятельна.
Разрабатывается идея «симпатического сродства» веществ: духовного, но и «химического» (подобие свойств). Конструируется органохимическая система, предусматривающая воздействие на пораженные части тела химическими средствами. Медико-химические предписания врача-алхимика следуют из этой системы, овеществившей бесплотные категории алхимического элементаризма. Приведу Парацельсов рецепт лечения чахотки: «Чахотку можно вылечить так: возьми белого хлеба в любом количестве и размачивай его 24 часа в хорошем вине. (Воссоздается ситуация псещопричащения. — В. Р.). На следующие сутки, помолившись, выпей этого вина. Не пей при этом ничего иного. Все это время собирай мочу в сосуд, подвешенный над дымящимся очагом. По мере испарения мочи, чахотка твоя тоже пойдет на убыль». (Цейтлин, 19316, № 10, с. 76–77). Мистическое, но и диетическое целение.
Если археи и арканумы Парацельса свидетельствовали о собственных спиритуалистических возможностях, лишь частично представимых в вещественных обличьях, то алхимические начала у Иоганна Ван-Гельмонта (XVI–XVII вв.) — объективированные реальности, поверяемые опытом [118] .
Элементы-качества Аристотеля, по Ван-Гельмонту, не есть элементы (простые тела). Но этого не утверждал и сам Аристотель. «Огонь» («горящий пар») не есть самостоятельное вещество. Он — раскаленные пары. Сжигание дубовых углей «подтвердило» это. Spiritus Silvester — лесной дух, или газ (от bias — blasen — дуть) — результат этого сжигания. Ван-Гельмонт формулирует понятие газа, тождественного духу (rcvevna). Отсюда пневмохимия. «По особенностям дела и за неимением имени я назвал это испарение газом, что близко к хаосу древних» (Helmont, 1682, с. 102). Ван-Гельмонтов газ оказывается тождественным хаосу. Но газ как принцип отождествлен с воздухом и овеществлен в «газ», который можно собрать. Особенно точные опыты проводил Ван-Гельмонт с «водой» [119] .
118
Это не означает, конечно, что результат этой проверки убедил Ван-Гельмонта в предположенном. Важно, что существование алхимических первоэлементов было подвергнуто опытной проверке при полном небрежении к первоначалам как идеализированным объектам.
119
денсацией паров; составление весового баланса химического взаимодействия: опыт с железным гвоздем, опущенным в купорос, полученный в свою очередь взаимодействием меди с серной кислотой.
Но и эта линия раздваивается. Первоэлемент — и вещество для оперирования и понятие-имя одновременно.
Письмо, отрывок из которого здесь приведен, полагают адресованным Папе Бонифацию VIII, приписывают Арнольду и относят к 1303 году. Бертло считает этот текст подлинным (Berthelot, 1889 [1938], с. 346).
Золото очищают сплавлением с сурьмой (цементацией), а серебро — купеляцией со свинцом.
Ван-Гельмонт отрицает tria prima алхимиков — ртуть, серу и соль как составные части сложных тел, утверждая, что их присутствие опытом не доказуемо и применение их в качестве идеальных принципов для практики бессмысленно. Вместе с тем Ван-Гельмонт ставит опыт по превращению 2000 весовых частей ртути в золото с помощью 1 весовой части философского камня, объявляя о своей удаче. В то же время замечательный опыт количественного сжигания 62 фунтов сухого дуба, давшего 1 фунт золы и 61 фунт углекислоты, не обсуждается и лишь служит доказательством двухэлементного состава вещей: все вещи состоят из воды и газа.