Али-Баба и сорок разбойниц
Шрифт:
Мне сразу стало ясно, в чем тут дело. Регина Львовна приняла меня за отца, который решил пристроить свое чадушко в УПИ. Ладно, попробую плыть в предлагаемом направлении и посмотрю, куда меня вынесет волна, Нора ведь велела мне разведать ситуацию очень осторожно.
– У мальчика белый билет, – решил я успокоить Регину Львовну.
Но та, услыхав это, только еще больше насторожилась.
– Что? Все так плохо?
– Ну… не совсем… можно сказать, даже хорошо, хотя и немного плохо, – вывернулся я.
– Это значительно дороже, – сообщила она, – в три раза.
Я прикинулся испуганным:
– Да?!
– Семен Юрьевич называл вам цену?
– Примерную, не
Регина Львовна выдвинула ящик стола, вытащила листок бумаги и протянула:
– Значит, так, разберем сначала первый курс. Зимняя сессия три экзамена, четыре зачета. Летняя – пять экзаменов. Потом курсовая работа и пара-тройка докладов. Еще у нас в расписании двенадцать предметов, по каждому следует сдать три контрольные, итого тридцать шесть работ. Если ребенок может сам явиться сюда, тогда сумма одна, но ваш сын… хм… вы говорите, ситуация как у Семена Юрьевича?
– Да, – подтвердил я, – точь-в-точь такая, прямо один в один. Только у него тут девочка учится, Катя, а у меня мальчик… э… Павлик!
– Значит, ни о какой самостоятельной сдаче сессии и речи быть не может, – поморщилась Регина Львовна. – Это будет стоить вам три тысячи долларов в год.
Я решил изобразить жадного отца и зацокал языком:
– Однако! Нельзя ли чуть подешевле, а?
На лице толстушки появилось плохо скрытое недовольство.
– Я ведь только что рассказала вам о количестве предметов. Ну давайте считать еще раз. Двенадцать экзаменов и зачетов, следовательно, тысяча двести уйдет на оплату сессии. Затем тридцать шесть контрольных, ну это дешевле, их у нас Лена Рымская проверяет, студентка-отличница, ей за все про все триста долларов. Потом курсовая – еще четыреста, и доклады, ну… предположим, пятьсот за все. С докладами хуже всего, их на научном обществе проверяют, там председателем Константин Петрович, к нему на козе не подъедешь. Итого, сколько вышло? Две четыреста! А еще нужно зам декана по учебной части триста отстегнуть! Он ничего не делает, а денежки очень любит, всем бы так устроиться! Ну и сколько лично мне останется? Подсчитали? Да я тут из чистого альтруизма сижу! Готовьте шесть тысяч, и ваш Павлик спокойно переплывет с первого курса на второй. А там, глядишь, ему понравится, и сам учиться начнет!
– Как шесть? – подскочил я. – Только что о трех речь шла!
Регина Львовна отложила в сторону листок.
– Нет, вы меня поражаете! А вступительные экзамены? Ваш Павлик сумеет прийти написать сочинение, сдать математику и язык? Он пройдет тестирование у психолога?
– Нет, – с самым обреченным видом заявил я, – ни под каким видом.
– И что тогда? – возмутилась Регина Львовна. – У нас все по-божески. Три тысячи – вступительные, потом такая же сумма за каждый год, и в результате вы с дипломом.
– По-моему, легче заплатить на платном отделении, – вырвалось у меня, – дешевле будет.
И тут Регина Львовна обозлилась на жадного папашу. Мой вам совет, если хотите вытянуть из женщины то, о чем она не желает рассказывать, доведите ее до белого каления, и мгновенно станете обладателем необходимой информации.
– Уважаемый Иван Павлович, – отчеканила инспекторша, – чтобы оказаться на платном отделении, следует также пройти через вступительные экзамены. Уж извините, если у вашего Павлика такое же состояние здоровья, как у Кати Коротковой, то никаких шансов на благополучный исход дела у вас нет. Я очень хорошо понимаю вашу проблему. Пока идут годы учебы, мальчик может выздороветь и вступить в жизнь, имея диплом, полученный без особых трудов. Кстати, имейте в виду, что порой, правда редко, возникают и дополнительные расходы.
– Это уж совсем
– Я сказала: могут возникнуть, – пояснила Регина Львовна, – вовсе не обязательно, что случится форс-мажор!
– Но вот Семен Юрьевич… – начал было я.
Регина Львовна не дала мне договорить.
– Я понимаю, он рассказал вам про те четыреста долларов. Но у нас приключилась уникальная ситуация, за все годы своей работы я не припомню подобной! Сейчас я объясню вам суть дела. Совершенно неожиданно, просто как снег на голову, свалилась комиссия, подняла все бумаги заочного отделения, просмотрела контрольные, тесты, курсовые и приняла решение перевести Катю Короткову на дневное. Им показалось, что девочка имеет явный талант, вот они и решили ее осчастливить, идиоты! Велели пригласить Катерину на заседание комиссии! И что мне было делать, а? Сказать, что девушка находится сами знаете где? Представляете последствия подобного заявления?
– Ну… – промямлил я.
– То-то и оно! – торжествующе ответила Регина Львовна, – пришлось мне Лену Рымскую к ним отправлять. Девушка блестяще справилась с задачей. Поблагодарила их за честь и отказалась. Объяснила, что вынуждена работать, дабы содержать парализованную мать. Кстати, это чистая правда. У Леночки очень больная мама! Все прошло хорошо, благо фотографии в личных делах просто отвратительные. Надеюсь, вы не думаете, что Лена выручала меня бесплатно? Пришлось ей заплатить четыреста долларов, это вполне умеренная сумма, учитывая сложность ситуации! Так что форсмажор редко, но случается.
Тут дверь приоткрылась, и в кабинет заглянула девушка:
– Регина Львовна, все собрались, только вас ждут! Сергей Петрович сердится.
– Бегу, бегу, – засуетилась инспекторша.
С резвостью, которой никак нельзя было ожидать от столь тучной дамы, она вскочила, бесцеремонно вытолкала меня за дверь и, запирая кабинет, сообщила:
– У нас тут совещание небольшое, часа на полтора. Начальству делать нечего, вот оно и оправдывает свою зарплату, разводит ненужные говорильни. Подождите меня, если у вас нет со временем проблем, или подъезжайте завтра, если принимаете наши условия. Только имейте в виду, в УПИ у нас особых проблем не будет, а в других местах и нарваться можете. У меня сейчас девочка есть, так она сначала в другом институте училась. Там пообещали проблему решить, и… после первой же сессии ее отчислили. Всякое бывает, но мы люди честные!
Сунув ключ в карман, она пошла по коридору, а я присел на банкетку, стоящую у окна, вытащил сигареты, повертел их в руках, сунул назад и стал размышлять над услышанным. Семен Юрьевич не соврал, Катя на самом деле учится в УПИ, если только этот процесс можно назвать учебой. Чем же больна девочка, если отец вынужден покупать ей диплом таким макаром?
Посидев несколько минут, я вышел на улицу, выкурил с наслаждением сигарету и отправился на дневное отделение.
Первая пойманная мною девушка на вопрос: «Где можно найти Лену Рымскую?» – воскликнула:
– В столовке она, я только что там ее видела, идите в подвал.
Я спустился по ступенькам вниз и попал в толпу весело гомонящих студентов. Пришлось остановить очередную девицу:
– Лену Рымскую не видели?
– Вон она, кофе пьет.
– Где?
– Да вон там.
– Беленькая, в голубой кофточке?
– Нет, в красной. Эй, Ленк!
Очень худая блондинка, стоявшая у окна, повернулась:
– Чего тебе?
Я быстро подошел к ней:
– Вы Лена Рымская?
– Да, – настороженно ответила студентка, – а в чем дело?