Али-Баба и сорок разбойниц
Шрифт:
– Эй, мужик, ты жив? – послышался хриплый голос.
Я раскрыл глаза и увидел перед собой лицо. Бог явился мне в образе дядьки в грязном полушубке и ушанке.
– Ты как? – спросил он. – Говорить можешь или онемел от страха?
И тут до меня дошло: сижу в «десятке», которая, съехав с дороги, угодила в довольно глубокую канаву. А около меня сейчас топчется водитель, очевидно, ставший свидетелем происшествия. Я разлепил губы и пробормотал:
– Жив вроде.
– Здорово, – обрадовался шофер, –
Очень осторожно я выполнил его указание и пришел к выводу: да, я цел. Скорей всего, переломов нет.
– Вот и славно, – гудел мужик, помогая мне вылезти из покореженной «десятки». – Еду я себе спокойненько, гляжу – в канаве жопа торчит. Ну, думаю, убился бедолага.
Он впихнул меня в свою «Газель».
– Надо в ГАИ позвонить, – прошептал я.
– Так я вызвал, – сказал шофер, – ща подъедут. Тебя как звать-то?
– Иван Павлович, – машинально представился я, – Иван Павлович Подушкин, ответственный секретарь общества «Милосердие».
В глазах доброго самаритянина запрыгали чертенята.
– А я Серега, – сообщил он, – Поливанов, на «Газели» езжу, грузы перевожу, кто наймет, на того и работаю. Как же ты так неаккуратно? Машина-то, похоже, новая.
– Да, – кивнул я, чувствуя, что начинаю дрожать, – месяц назад купил.
– Нельзя по такой дороге носиться, – рассудительно сказал Серега, – вишь, что получилось!
– Тормоза отказали, – проклацал я зубами и передернулся, вспоминая, как отчаянно давил ногой на педаль.
– Вона чего, – протянул Серега, – ты теперь на завод в суд подай! Тачка новая, все должно работать хорошо. Они тебе ремонт оплатят и за моральный ущерб дадут. Во гады! Наши-то работяги хороши! С похмелья небось были, когда твою «десяточку» клепали. Я поэтому летать на самолете перестал. Пьяный механик винтик закрутить забудет, и прощай, Серега! Ну и негодяи! Ладно, хорошо, что это тут приключилось. Народу нет, а кабы задавил кого?
Моментально перед моими глазами возникла фигура девушки в белом, и я закричал:
– Боже, я сбил ее!
– Кого! – шарахнулся в сторону Серега.
Но я уже открыл двери «Газели» и побежал на дорогу, едва увернувшись от ехавшей навстречу машины, «каблука», с распахнутой дверью багажного отделения.
– Стой! – завопил Серега. – Погодь!
Он бросился следом и схватил меня за рукав:
– Остановись!
– Она там, – дергался я, – может, жива еще, в белом платье.
Серега потащил меня назад к «Газели».
– Привиделось тебе, Иван Павлович. Ну раскинь мозгами! Белое платье! Кто ж в такую погоду без пальто на улицу выйдет!
Я внезапно осознал странность произошедшего. Действительно, Серега прав.
Шофер впихнул меня в «Газель» и заблокировал двери.
– Вот и хорошо, – запричитал он, – вот и ладненько вышло! У меня тут термосик есть, глотни-ка.
Серега вытащил пакетик растворимого кофе, ловко высыпал его в кружку, добавил кипятку и сунул мне со словами:
– Ох, лепота! Все там есть, и молоко, и сахар, и кофеек.
Я органически не перевариваю быстрорастворимые напитки, мне не нравится употреблять внутрь всю таблицу Менделеева в одном стакане, но сейчас я схватил кружку и залпом выпил. Стало немного теплее, дрожь прошла.
– Я видел ее, как тебя, – пробормотал я, – лицо бледное, огромные глаза, волосы длинные, до плеч, на щеке крупная родинка, губы красивые, пухлые. На голове у нее была шапочка, белая, конической формы, а сама то ли в костюмчике белом, то ли в платье. Она как из ниоткуда возникла, близко-близко, я ее словно сфотографировал.
Серега покачал головой:
– Ерунда тебе привиделась, хочешь еще кофе?
Тут послышался стук в окно, прибыл инспектор ГИБДД.
– Ну класс! – восхитился Серега. – Обычно их часами ждать надо, я думал, до утра простоим, а эти через десять минут явились!
Сначала сержант выслушал мой рассказ, потом походил вокруг «десятки» и велел:
– Заберите все ценные вещи, я вызову эвакуатор.
– Ему бы в больницу, – шепнул милиционеру Серега.
– Зачем? – удивился страж дорог. – Вроде здоровый с виду.
Серега быстро рассказал историю про девушку в белом платье. Инспектор пару мгновений помолчал, потом снял шапку, перекрестился и сказал:
– А ну залазьте в мою машину.
Мы влезли в его «газик». Инспектор крякнул:
– Это ты с Нинкой повстречался.
– С кем? – оторопел я.
Сержант вздохнул:
– На этом повороте давно очень девушку насмерть сшибло, виновного не нашли. Вот с тех пор она, Нинка, и пугает водителей. Сам я никогда ее не видел, а от других слышал. Привидение, короче говоря. Ладно, ехайте отсюдова. Эвакуатор мне заказывать?
– Сам позабочусь, – ответил я.
– Ты не дергайся, – посоветовал гаишник, – лучше завтра с утра прикатывай. Здесь редко ездят, никто твою колымагу не тронет, да и не на ходу она.
Серега заботливо довез меня до дома и отказался от денег.
– Чего я, нелюдь, – сердито воскликнул он, увидев купюру, – стану на чужом горе наживаться? Убери рубли, они мне счастья не принесут!
Мы обменялись телефонами, и я пошел к Норе, рассказал хозяйке, что пережил за последние часы, и решил пораньше лечь спать. Завтра предстояло встать в шесть утра, чтобы вместе с эвакуатором поехать за несчастной «десяткой».
Я лег на диван, но сон не шел. Тогда я решил немного почитать. Не успел открыть книгу, как за дверью раздалось сначала тихое царапанье, а потом зычный голос Ленки: