Али-паша
Шрифт:
Хотя Вели и старался перемениться, он не сумел окончательно отрешиться от старых привычек. Ни малые прибытки, ни мелкие убытки уже никак не влияли на его состояние, однако время от времени просто ради забавы, чтобы не терять сноровки, он воровал чужих баранов, коз и вообще все, что попадалось под руку. Соседям пришлось не по вкусу столь невинное применение его способностей, поэтому стычки и драки вспыхнули с новой силой. Успех не всегда сопутствовал бывшему грабителю, и, живя в городе, он утратил часть добытых в горах богатств. Неудачи озлобили Вели и подорвали его здоровье. Несмотря на запрет Магомета, он стал искать утешения в вине, предаваясь излишествам, которые вскоре и добили его. Умер он в 1754 году.
Али, которому к тому времени уже сравнялось тринадцать лет, мог не сдерживать более свой норов. С самого раннего детства он отличался редкой резвостью и пылкостью, чем составлял разительный контраст прочим молодым туркам, спесивцам от природы и лицемерам по воспитанию. Едва он перешел из гарема на мужскую половину, как пустился лазать по горам, бродить по лесам, скакать по обрывам, кататься в снегах, полной грудью вдыхая ветер свободы, меряясь силой с бурями и каждой частицей тела источая неуемную энергию. Быть может, как раз среди этих разнообразных опасностей он и научился справляться с любым поворотом событий, подчиняя их себе; быть может, величие природы и пробудило в нем неуемное стремление к личному величию. Сколько ни пытался отец укротить его дикий нрав и обуздать непокорный ум - ничто не помогало. Али был столь же упрям, сколь и непокорен, и все усилия и предосторожности оказались тщетными. Его запирали - он ломал дверь или вылезал в окно; ему угрожали - он притворялся напуганным, изображал покорность, давал любые обещания, но нарушал их при первой же возможности. У него был воспитатель, нарочно приставленный к нему, чтобы следить за его поведением, но мальчик постоянно ускользал от его надзора, изощряясь во всяческих уловках, а когда был уверен в своей безнаказанности - жестоко мучил наставника. Лишь после смерти отца, вступив в пору отрочества, он начал понемногу утихомириваться. Даже согласился научиться читать - чтобы порадовать мать, для которой всегда был кумиром и к которой сам был нежно привязан.
Камко не случайно любила сына с такой страстью: в нем она видела себя, их связывали не только кровные узы, но и сродство душ. Пока был жив муж, внушавший ей страх, она казалась обыкновенной женщиной; но как только его не стало, вырвались на волю неистовые страсти, кипевшие в ее груди. Честолюбивая, отважная, мстительная, она любовно взращивала в душе юного Али ростки честолюбия, отваги и мстительности, которые и без того полным ходом развивались в мальчике. "Сын мой,- постоянно твердила она, - тот, кто не защищает своего достояния, заслуживает, чтобы его обобрали. Запомни: собственностью человека можно считать лишь то, что он в силах уберечь и защитить. А чужое добро станет твоим, когда у тебя достанет сил им завладеть. Успех оправдывает любые деяния, и тому, на чьей стороне сила и власть, все дозволено".
Вот почему, достигнув настоящего величия, Али охотно повторял, что лишь благодаря матери добился того, что имеет. "Всем на свете я обязан матушке, сказал он как-то французскому консулу, - ведь от отца мне только и досталось, что халупа да несколько клочков пахотной земли. Воображение мое, воспламененное рассказами той, что дважды дала мне жизнь, сделав из меня мужчину и везиря, открыло мне тайну моего предназначения. И с того дня я понял, что Тепелени для меня - лишь родной очаг, из которого мне предстоит вырваться на волю, устремившись за вожделенной добычей. Я буквально грезил властью, сокровищами, дворцами - тем, чего добился и чего еще добьюсь, ибо то, чего я достиг,- еще не вершина моих устремлений".
Камко не ограничивалась словами: любыми средствами приумножала она достояние возлюбленного сына, крепила его могущество. Перво-наперво она отравила детей Вели от его любимой рабыни, умершей раньше мужа. А затем, устроив семейные дела по своему разумению, обратила усилия во внешний мир. Отринув свойственные ее полу привычки, она отказалась от покрывала и шальвар и взялась за оружие, якобы ради защиты прав своих детей. Она собрала вокруг себя старых приверженцев мужа, приманив - кого подарками, кого собственным телом, и потихоньку привлекла на свою сторону всех беспутных и предприимчивых людей Тоскарии. При их поддержке она сделалась полновластной владычицей Тепелени, и врагам ее, проживавшим в этом городе, пришлось совсем худо.
Однако жители двух соседних городов Хормово и Кардицы, опасаясь, как бы эта страшная женщина вместе с подросшим сынком не воспользовалась своим влиянием для покушения на их независимость, тайно сговорились отделаться от нее при первой же возможности. Однажды, узнав, что Али повел в дальний поход лучших своих воинов, они напали на Тепелени под покровом ночной тьмы, захватили Камко и дочь ее Хайницу и увели их в Кардицу. Сначала соседи хотели предать их смерти, причем не было недостатка в обвинителях, доказывавших, что эта казнь будет делом праведным, но красота пленниц спасла им жизнь: мстители предпочли покарать их сладострастием, а не смертью. Днем пленниц держали в темнице, откуда выпускали лишь ночью, отдавая их тому мужчине, которому утром выпал жребий владеть ими. Так и продолжалось целый месяц, пока некий грек из Гирокастры, сжалившись над ужасной судьбой женщин, не выкупил их за двадцать тысяч пиастров и не отвез в Тепелени.
Али как раз воротился домой и велел привести мать и сестру. Мертвенно бледные от усталости, стыда и ярости, женщины с воплями и рыданиями рассказали, что с ними приключилось, и Камко добавила, устремив на сына блуждающий взгляд:
– Сын мой! Душе моей не будет покоя, пока твой меч не сотрет с лица земли Хормово и Кардицу, пока будет жив хоть один свидетель моего позора.
Али, в котором вид женщин и рассказ матери пробудили жажду крови и мщения, пообещал сторицей отомстить за оскорбление и всеми силами постарался сдержать слово. Достойный сын своего отца, он начинал свой жизненный путь подобно героям Древней Греции - с похищения соседских коз и овец и уже к четырнадцати годам завоевал столь же громкую славу, как некогда божественный сын Юпитера и Майи [16] . Возмужав, он пошел еще дальше, и к тому моменту, о котором пойдет речь, уже давно не таясь промышлял грабежом. Добыча ею вкупе со сбережениями матери, отказавшейся после возвращения из Кардицы от всякого участия в общественной жизни и посвятившей себя хозяйственным заботам, вскоре позволили ему сколотить довольно сильное войско, готовившееся выступить в поход на Хормово - один из двух злополучных городов, которые Али поклялся стереть с лица земли. И вот во главе банды он выступил в поход, но, натолкнувшись на отчаянное сопротивление, потерял часть воинов и в конце концов с остатками войска был обращен в бегство. Остановился он только в Тепелени, а там Камко оказала ему весьма суровый прием - он ведь потерпел поражение и не утолил ее жажды мщения.
16
То есть Гермес (Меркурий) - у древних бог торговли, бывший в детстве скотокрадом.
– Иди отсюда, трус, - сказала она, - отправляйся в гарем и садись за прялку вместе с женщинами - это тебе больше пристало, чем махать саблей!
Юный воин промолчал, хотя был глубоко уязвлен этими упреками, и чтобы скрыть унижение, отправился в горы - родные горы не выдадут, не предадут. Народная фантазия, не скупящаяся на чудеса, когда нужно приукрасить жизнь любимых героев, утверждает, что там, в развалинах древней церкви, он и нашел несметные сокровища, на которые вновь навербовал приверженцев. Сам же он опроверг эту сказку: ему, действительно, удалось восстановить свое состояние, но самыми обычными средствами - войной и грабежом. Из сотоварищей по бандитскому промыслу он набрал тридцать удальцов и поступил на службу к паше Негрепона в качестве командира отряда, булу-баши. Однако довольно размеренная жизнь, которую пришлось ему вести на службе у паши, быстро наскучила Али, и он перебрался в Фессалию, где, подобно своему отцу Вели, принялся разбойничать на большой дороге. Оттуда он поднялся в горы Пинда, ограбил там множество деревень и вернулся в Тепелени богаче, нежели прежде, а потому и с большим почетом.
Пользуясь своим богатством и влиянием, он разжег невиданную малую войну и возобновил грабительские набеги. Вскоре Курд-паше пришлось выступить в поход против юного хозяина дорог, как того единодушно требовало население всей провинции. Он послал против Али отряд, который, наголову разбив банду и взяв в плен самого Али вместе с частью его воинов, доставил пленников в Берат, столицу Средней Албании, где находилась резиденция паши. Весь край радовался избавлению от этого наказания Господня. Все захваченные бандиты были приговорены к смерти, но Али был не из тех, кто так легко расстается с жизнью. Пока вешали его сотоварищей, он кинулся в ноги паше и попросил пощады во имя связывающих их родственных уз, оправдываясь своей молодостью и суля навеки исправиться. Паша, увидев у ног своих прекрасного белокурого юношу с голубыми глазами и нежным голосом, отличавшегося к тому же завидным красноречием и приходившегося ему кровным родичем, растрогался, сжалился и простил. Али отделался весьма вольготным пленом во дворце своего могущественного родственника, который осыпал его благодеяниями и не жалел усилий, чтобы вернуть юношу на стезю добродетели. Али, казалось, поддавался этому благотворному влиянию и горько сожалел о былых прегрешениях. Через несколько лет, поверив в его перерождение и поддавшись мольбам Камко, непрестанно просившей вернуть ей любезного сына, великодушный паша возвратил ему свободу, но предупредил, чтобы он не ждал пощады, если вздумает вновь нарушать общественное спокойствие. Али, сочтя угрозу весьма серьезной, не решился ею пренебречь и, напротив, сделал все возможное, чтобы завоевать расположение того, чьего гнева не мог не бояться. Он не только исполнил свое обещание жить мирно, но благонравным поведением за короткое время добился забвения прошлых бесчинств, оказывая кому только можно различные услуги и обзаведясь благодаря своей любезности и услужливости множеством дружеских связей.
Вскоре Али добился высокого и славного положения среди беев своего края, а поскольку он вошел в возраст, когда подобает жениться, ему удалось получить в жены дочь Каплана Тигра, паши Дельвинского, проживавшего в Гирокастре. Этот вдвойне счастливый союз не только связал его с прекраснейшей и умнейшей женщиной Эпира, но и дал ему высокое положение и большое влияние.
Казалось, этот брак навек отвратит Али от его давнишних бурных привычек и авантюрных затей. Но в семье, с которой он породнился, уживались самые резкие противоречия: члены ее являли собой разительные примеры как добра, так и зла. Если Эмине, жена Али, служила образцом всяческих добродетелей, то отец ее Каплан, приходившийся Али тестем, представлял собой средоточие всех мыслимых пороков: этот честолюбивый, эгоистичный, непостоянный и жестокий человек полагался на свою отвагу и вовсе ничего не боялся, так как провинция его находилась весьма далеко от столицы. Паша Дельвинский забавлялся тем, что нарушал любые законы и считал делом чести оказывать сопротивление любой власти.