Шрифт:
Введение
Я очнулся в куче тёмного, тёплого пепла. Его серые, местами большие хлопья ещё летали в воздухе, и очень медленно (будь они живыми, я бы даже сказал, вальяжно) опускались на землю. Откуда-то сверху накрапывал маленький дождь, превращая пепел в серую грязь. Неба видно не было…
«Где я? Что произошло?» – приподнявшись на локте, я потряс головой. Хлопья пепла слетали с волос, и медленно опускались на землю. Несмотря на то, что изо рта шёл белёсый пар, земля была очень тёплой, но уже остывала. Тут и там виднелись лужи разных размеров. Одна такая лужа была совсем рядом со мной.
«Сколько я здесь уже лежу? Что ж, стоит, наверное, посмотреть на своё лицо» – оно было серым, его испещряли бороздки,
«Надо, пожалуй, сесть и более тщательно осмотреть себя» – что я и не преминул сделать: на мне были штаны из плотной чёрной кожи, с тёмным отливом, словно небольшая дымка окутывала их, а, может, так оно и было. Из похожего материала была и куртка со множеством карманов, но она была иссиня-зелёная с отливом такого же цвета, чем-то напоминавшими морские волны во время шторма. Перчатки, да, на мне были даже перчатки, тёмного вишнёвого оттенка. С выдавленным рисунком похожим на огонь. Несложно догадаться, даже в моём состоянии, что вещи имели отлив-дымку тот же, что и их раскрас. Поверх перчаток было надето необычное кольцо, точнее, не кольцо, а перстень-коготь, скорее всего, из серебра, с изображением волка. Похоже, я не бедствую, но что же на мне есть ещё?
Взглянув ниже, я вижу, что мои ноги обуты в высокие ботинки, которые имели темно-синий цвет кожи, с оттенками серого, напоминая грозовую тучу. Это не удивительно, ведь на коже имелись продолговатые вкрапления, которые были похожи на молнии на грозовом небе. Каблуки и носы ботинок подбиты немного стоптанными металлическими набойками.
Рядом лежала заплечная сумка, больше похожая на рюкзак, абсолютно чёрного цвета, но вот отлив-дымка были всех четырёх предыдущих оттенков.
Также через правое плечо была перекинута какая–то наплечная перевязь, со множеством маленьких и средних закрытых карманов, ячейкой, чем-то напоминающей тубус, посередине и двумя большими карманами по бокам от него. Через левое же плечо была надета такая же перевязь, только без карманов и ячеек. В этой перевязи были крепления для семи метательных ножей. Это я понял по тому, что в одном из них был прикреплён обоюдоострый нож, похожий на лист. Остальные крепления были пусты. Там же, рядом с креплениями для метательных ножей, было ещё пять более широких креплений, которые были больше первых почти в два раза. Но для чего они, я не знал, поскольку они были пусты. Обе перевязи были абсолютно идентичны цвету и отливу рюкзака.
На поясе висели два длинных кинжала, больше похожих на небольшие мечи: один был волнистой формы, а другой – треугольный, слегка сужающийся к концу.
Но это ещё не всё. Вся одежда была довольно лёгкая и имела бонус в виде костистых шипов с металлическими отливами (это странно и необычно). Шипы довольно-таки острые, должен заметить. Полагаю, они этакое усиление защиты. Я слегка провёл пальцем по одному на куртке, даже без нажима, но палец разделила вдоль ровная полоска пореза, достаточно глубокого, я бы даже сказал серьёзного.
Немного рассеянно я засунул руку в карман, и, что–то нащупав, достал оттуда повязку. На ней ярко–красным была выведена надпись: «Подорожник – кровосос». Строки ниже гласили: «Инструкция по применению: приложить к ране, снять по мере заживления». И в самом низу моей находки, мелким шрифтом было приписано: «Внимание! Предупреждаем, если вы не снимете повязку после того, как рана затянется (повязка одноразовая, но можно разделить на несколько ран), она начнёт вытягивать из вас жизненную энергию. Если ваша жизненная энергия будет полностью истощена, а меры по её восполнению не будут предприняты – это может привести к летальному исходу. Будьте бдительны и здоровы».
«Ладно, удивляться будем после», – подумал я – «а сейчас, наложим повязку и продолжим осмотр, но впредь надо быть поаккуратнее. Да и не забыть бы повязку снять, а то что–то тревожная эта инструкция».
Я облизнул совсем сухие губы, и скривился от отвратительного вкуса пепла. – «Хм, а если бы всё не было измазано пеплом и грязью, я бы даже сказал, что прикид то, что надо!» – металлический привкус во рту вернул меня к насущным проблемам. Сплюнув, красный вязкий сгусток, я решил оглядеться вокруг.
«Вот те на» – только и вырвалось у меня. Перед глазами стояла мрачная картина: я нахожусь в центре ровного, будто огромным циркулем начерченного круга и всё, что находилось в этом круге, было выжжено практически дотла. По небольшим останкам истлевающих брёвен и размётанным вокруг частям крыши, я решил, что под раздачу попал какой–то дом, но так ли это, я не могу вспомнить. По краям круга стоят огромные, почти исполинские деревья, но по какой–то, мне неведомой причине, они все наклонены в сторону от круга, словно ресницы на оке великана. Особую напряжённость придавал всему тот факт, что на улице была явно поздняя ночь, но над головой ярко светит нечто кроваво–красного цвета. Нет, это не Луна. Луну, как ни странно, я помнил. А вот что это – я никак не могу взять в толк. Но, к моему удивлению, меня это не так сильно трогает.
Я снова огляделся – «Неужели здесь был взрыв, но почему тогда выжил я? Стоп! А кто вообще этот я?!»
Вдруг над головой раздался шелест крыльев, а через секунду передо мной сел огромный чёрный ворон. «А он немаленький, таким клювом можно, пожалуй, и стены насквозь долбить. Да и крылья чего стоят. В размахе они, наверное, будут достигать около трёх метров, а сам он был мне по грудь.»
Уф, я даже не заметил, как машинально положил руки на рукояти кинжалов. Ворон же, пристально посмотрев мне в глаза, склонил голову вправо, будто изучая. Потом – влево, поклацал клювом и каркнул (как мне показалось с изумлением и восхищением). «Каррры? Карр!» Я, слегка пожав плечом, и убирая руки с рукоятей, почему–то тихо и смущённо произнёс: "Ну, как–то так.".
И Тьмою рассыпятся звёзды,
И станет звездою тень,
То, что было сегодня «ночью»,
Назавтра будет «день».
Судьбе ставя шах с улыбкой,
Мы вдруг забываем порой,
Что может быть, это будет
Последней нашей Игрой.
Глава 1
Мы шли уже битых три часа. Ну как шли: я шёл, ворон летел черной тенью впереди. Мне казалось, что лес уже никогда не кончится. Хотелось есть, пить, кружилась голова, и я ничего не понимал. Каждый раз, когда я хотел остановиться и устроить привал, ворон подлетал, громко каркал, хватал за куртку и начинал тянуть в ту сторону, что мы шли. Я чертыхался, но вставал. Мне почему–то казалось, что этот ворон разумный. Но поскольку я мало что помню, а он – единственная живая душа, что мне попалась, я думаю, будет лучше слушать его. Как бы глупо сейчас это ни звучало.
Мы всё продвигались вперёд, но и время не отставало. Я в последний раз сел, прислонился к дереву и понял, что больше встать сил у меня уже не будет.
Мы отошли уже на приличное расстояние от странного места, где мне довелось очнуться, когда я повернул голову в ту сторону, откуда мы шли. Там над деревьями клубилось еле заметное марево.
Ворон вновь сел рядом, глядя с каким–то укором на меня. Тут же с той стороны, где по моим прикидкам, оставалась странная выжженная поляна, разнёсся рев такой силы, что с дерева, к которому я прислонился, посыпались шишки… И тут до меня наконец–то дошло, почему птица так упорно вела меня подальше от того места, где я очнулся. Я, право слово, испугался не на шутку, и даже не заметил, как подскочил и припустил дальше за вороном, чуть ли не обгоняя его. Очнулся я от окутавшего меня ужаса только тогда, когда уже вторая ветка ударила меня по лицу, оставив небольшую царапину.