Алиса
Шрифт:
Короче говоря, этот засранец совсем не прибавил Алисе сторонних симпатий.
Идя в тот вечер домой, а с переездом в квартиру Майи она вернулась к пешим прогулкам и все свободные деньги отдавала на растущий список медикаментов, Алиса искренне бедолаге-Жорику сочувствовала. Вот уж ничего не скажешь, попал под лошадь. Всю жизнь, небось, помнить будет.
Алиса не спешила — в больнице проводили какую-то санитарную обработку, и посещения в этот день отменили. На полпути к дому к Алисе подбежал запыхавшийся взволнованный мальчишка лет девяти.
—
— На дерево не полезу, — предупредила Алиса, покорно устремляясь за сорванцом во двор.
Он шмыгнул вбок, в узкий проход между гаражами.
— Сюда! — крикнул малец.
Но, когда Алиса вышла из узенького коридорчика, стало понятно, что никаких деревьев там нет. И мальчик уже сверкал пятками метрах в ста, она успела увидеть, как он скрылся за поворотом дома прежде, чем тощий жилистый парень в чёрной буйосете схватил её чуть выше локтя и рванул в сторону.
— Приплыла, рыбка, — гоготнул второй отморозок в спортивном костюме, и, нагнувшись перехватил Алисины ноги раньше, чем она успела сообразить, что влипла.
Алиса заверещала, но среди гаражей никого, кроме этих уродов, не было. Первый уже держал пойманную жертву под руки. Она извивалась на весу, как уж, но вырваться не получалось.
Словно в ночном кошмаре увидела Алиса, как открываются ржавые ворота одного из гаражей и на свет появляется третий гопник, в кроссовках, майке, буйосете и без штанов. Его вялое, заросшее рыжими волосами хозяйство, впечаталось Алисе в мозг, придавая новых сил. Но, как она не дёргалась, освободиться от рук отморозков не удавалось.
Двое парней затащили её в гараж, и голый насильник закрыл дверь.
— Не ори! — рявкнул жилистый, выпуская её руки и сильно дёрнул за волосы. — Хуже будет.
— Ща мы тя поучим уму-разуму! — гоготнул тот, что был одет в спортивный костюм, и расстегнул молнию кофты.
Первый чем-то щёлкнул, и Алиса в ужасе увидела в его руках нож.
Кричать она перестала.
Сидела, ни живая ни мёртвая от ужаса, задницей на неровном бетоне.
Вооружённый гад отпустил волосы и рванул с лица жертвы буйосету. Второй возился со своим поясом. Голый оставался в стороне и ржал, ожидая очереди.
— Это — урок вежливого поведения. Его получают те, кто считает себя самым умным, — предупредил насильник с ножом.
— Вкусно кормишь начальничка? — прибавил тот, который раздевался. — Хорошо устроилась? Сейчас мы сделаем тебе ещё получше!
Услышав звук расстёгивающейся молнии, Алиса зажмурилась и отпрянула, вжалась в ноги второго урода. Сердце бешено колотилось.
Нельзя сопротивляться, они сильнее. Они могут её покалечить или изуродовать, если разозлятся. Какой ужас, какой безумный отвратительный кошмар…
Что-то дотронулось до её губ. В нос ударил запах. И одновременно Алиса почувствовала на шее остриё складного ножа.
— Открывай рот, — хохотнули сверху.
Но первым делом открыла Алиса глаза. И уставилась на кольцо краковской колбасы, которое настойчиво давила в её бесстыдно обнажённые губы.
— Рот, сука! — сильнее сжал захваченные в пятерню волосы бандит. — Ща мы тебя накормим как следует.
Алиса разомкнула зубы и опасливо укусила колбасу. Она была вкусная и совершенно нормальная.
— Жуй! — прикрикнул гопник, а его напарник впечатал Алисе в лицо надгрызенное кольцо. — Ты у нас всё сожрёшь.
— А если не научишься себя вести, в следующий раз это будет не магазинная жрачка, а моего личного приготовления. Усекла?
Алиса усиленно заработала челюстями, боясь подавиться из-за подступающих к горлу приступов хохота. От усердия из глаз брызнули слёзы, что очень обрадовало бандитов.
— Так-то, — хмыкнул тот, что держал её за волосы.
— Ты усвоила урок, гнида? — нагнулся к аппетитно пахнущей колбасой Алисе второй парень. — Будь поскромнее и знай своё место! Можешь идти.
— Спасибо, — пробормотала Алиса. Второй отпустил её волосы и убрал нож.
Она поднялась на ноги, отряхнула зад от налипшей грязи, и подхватила с рубанка буйосету. Парни хмыкали и глумились. Голый учтиво открыл дверь гаража и почесал в паху.
На выходе, завязав на затылке бантик, Алиса обернулась и спросила, облизав скрытые защитой губы:
— Ребят… а вы это… где колбасу покупали?
В четверг на дневную смену нежданно заступили вместо Светы и Дениса Игорёк и Марго. Работы, как обычно, в светлое время суток не было, и большую часть времени они глазели с рекламных диванов у окна на Алису, ржали и перешёптывались. Похоже, в авторстве гопников с колбасой можно было уже не сомневаться.
Не то, чтобы Алису так уж пугала перспектива отведать стряпни очаровательных бандитов, но всё-таки беспределу нужно было как-то положить конец.
Она решила не рассказывать Паше о принудительном кормлении. Каким бы он ни был раскрепощённым, а рос всё-таки в этом мире. И навряд ли спокойно отнесётся к подобной истории.
Вот уже который день Алиса раздумывала, не стоит ли открыть ему всю правду о себе и Майином колдовском ворде. Но боялась. Боялась даже не того, что Паша сочтёт её сумасшедшей, а того, что не простит за прогрессирующую с каждым днём онкологию.
Они почти не говорили про болезнь. Первое время он постоянно шутил по поводу смерти, но после того, как чёрный юмор несколько раз довёл Алису до слёз, перестал, и тема раковой опухоли стала табу.
Вот только умалчивание очевидного не делало его менее очевидным.
К концу первой недели нового курса химиотерапии язва увеличилась втрое. От неё исходил тошнотворный гнилостный запах, просачивающийся через повязку и бинты, и пропитывающий воздух вокруг Паши.
На это жаловались соседи по палате, и его перевели в другую, где довольно скверно пахло ото всех. Находиться там было очень сложно.