Алисизация: раскол
Шрифт:
На лице Алисы появилось умеренно раздраженное выражение; потом ее лицо отвердело, и она добавила:
– Рана все еще болит, и я неважно вижу то, что справа от меня, но ни то, ни другое не будет серьезной помехой в бою. Я не против оставаться пока что в таком состоянии.
– Н-но…
– …И я хочу еще немного подержаться за это ощущение. Эта боль – доказательство моей решимости сражаться с Церковью Аксиомы, в которую я столько лет верила…
После этих ее слов мне оставалось лишь кивнуть. В будущих сражениях Рыцарю Алисе предстоит самой прорубить дорогу к собственной судьбе.
– …Ясно. Если будем драться, я прикрою тебя справа, – ответил я и повернулся к большой лестнице. – Ладно, прости, что тороплю тебя, но нам пора двигаться. Юджио, похоже, прилично далеко от нас, судя по поведению элемента тьмы.
Если быть точным – я искал местонахождение «Меча голубой розы», а не Юджио, но он не выпустил бы меча из рук, если только не случилось что-то очень уж экстраординарное. После моих слов Алиса тоже повернулась к лестнице и кивнула.
– Позволь мне пойти первой. Я знаю дорогу… хотя, думаю, нам предстоит всего лишь спуститься по лестнице.
Не предоставив мне возможности как-то ответить на свое заявление, она зашагала, стуча каблуками. Я поспешно бросился догонять.
Лишь холодным ветерком потянуло снизу, когда я подошел к большой лестнице на северном краю площадки; ни малейшего намека на человеческое присутствие за чернотой не ощущалось. Признаков жизни и на нижних уровнях Центрального собора почти не было, а уж это место близ вершины, полное вязкого полумрака, практически напрашивалось на то, чтобы его классифицировали как «красивые безжизненные руины». С трудом верилось, что именно здесь обитает важнейшая организация, правящая всем Миром людей.
Если мне не изменяет память, наверху Церкви Аксиомы есть группа людей, называемых «старейшими», – это помимо ордена Рыцарей Единства, – интересно, почему мы, поднявшись так высоко, до сих пор ни на кого из них не наткнулись.
Заняв позицию справа от Алисы и начав спускаться вместе с ней, я тихо спросил ее об этом. Дева-рыцарь тут же нахмурилась и ответила таким же шепотом:
– Если говорить абсолютно честно… даже нам, Рыцарям Единства, не рассказывают в полной мере про материи, касающиеся старейших. Мы слышали, что на верхних этажах, начиная с девяносто шестого, есть некий «Совет старейших», но рыцарям туда входить воспрещается, и –
– Хм. …Для начала: чем вообще занимаются эти старейшие?
– …Индексом Запретов, – голос Алисы посерьезнел. – Проверка жителей Мира людей на подчинение Индексу Запретов… вот работа старейших. И когда появляется кто-то, кто нарушает Запрет, за ним посылают Рыцарей Единства. Приказ отправиться в Северную Центорию, в Академию мастеров меча, и арестовать вас с Юджио мне тоже отдал один из старейших.
– …Понятно… То есть, можно сказать, совет старейших выполняет работу первосвященника, э? Но это просто потрясающе, что осторожная Администратор дала им такую громадную власть. Или, может, у старейших тоже память подавляется, так же как у Рыцарей Единства…
Алиса покачала головой и хмуро посмотрела на меня.
– Будь так любезен, не говори больше ничего про память. Мне бы не хотелось, чтобы у меня еще и левый глаз заболел.
– П-прости. Но, думаю, уже не заболит… И с Юджио, после того как он сломал печать, тоже ничего особенного не произошло…
– …Надеюсь, что так.
Я взглянул на Алису, поглаживающую повязку поверх правой глазницы, и припомнил, что произошло на карнизе.
Перед тем, как она решилась восстать против церкви и сражаться с первосвященницей, ее всю трясло, однако Модуль благочестия, который, по идее, должен был быть вставлен в ее Пульсвет, не проявил ни малейших признаков нестабильности. Я раньше предполагал, что «фрагмент памяти», отобранный у Алисы Администратором, включал в себя воспоминания о младшей сестре Сельке или о друге детства Юджио, но, в отличие от случая с Элдри, фиолетовая призма совершенно не собиралась вылезать у нее изо лба ни когда дева-рыцарь встретилась с Юджио в Академии мастеров меча, ни когда она услышала имя Сельки.
В таком случае что же за воспоминания Администратор украла у Алисы?
Сейчас раздумывать об этом бессмысленно. Ведь если Кардинал проведет для нас так называемый «обратный синтез», Алиса вернет себе прежние воспоминания, а личность Рыцаря Единства шагающая сейчас рядом со мной, исчезнет…
У меня вдруг мягко кольнуло в сердце, но я продолжил на автомате передвигать ноги. Посреди ночи ничто, кроме наших шагов, не звучало на лестнице. Тишина царила кладбищенская.
В пятый раз выйдя на лестничную площадку с красным ковром, я обнаружил, что лестница кончилась, зато появилась громадная двустворчатая дверь. Этажи с 94 до 91 мы не изучали, впрочем, до сих пор ни на полу, ни на стенах никаких следов сражения не обнаруживалось.
Алиса остановилась; я взглядом спросил у нее: «Здесь?»
– Так… вот здесь – большая ванна на девяностом. Дядя ни за что не выбрал бы это место, чтобы перехватить его… так мне кажется, но этот человек просто…
Проглотив остаток фразы, Алиса подняла правую руку и прижала к дверной створке. Толстая мраморная плита легко и бесшумно повернулась.
Тут же изнутри рванулся густой белый туман, и я машинально отвернулся.
– Уаа… вот это парок. Какого же размера эта ванна, я ничего вообще не вижу.
Это было, конечно, не совсем правдой, но так было бы здорово скинуть пропотевшую одежду и сигануть в теплую водичку… С этой мыслью я шагнул в комнату. И лишь тогда осознал, что белый туман, липнущий к моему телу, – вовсе не пар, поднимающийся от горячей воды. Это была волна холода, вызванная очень низкой температурой.
Похоже, для Алисы это тоже стало сюрпризом – судя по тому, что она негромко чихнула. Я тоже чихнул, но мощно, как следует. Сильно сомневаюсь, что мое дыхание было таким уж могучим, однако белая вуаль тут же мягко разошлась в стороны. При виде открывшейся картины гигантской ванны я застыл как вкопанный.
Комната, похоже, занимала весь этаж; противоположная стена была так далеко, что различалась с трудом. Ванну разделяла надвое дорожка, идущая прямо от того места, где стояли мы с Алисой; каждая из половин представляла собой емкость шириной, на глаз, метров пятьдесят.
Но больше всего ужасало то, что левая половина, которая, по идее, должна была быть до краев заполнена горячей водой, вся заледенела.
Даже струя воды из расположенного в углу комнаты крана, смахивающего на звериную голову, превратилась в изогнутую сосульку – верный признак, что замерзла она мгновенно. Это, разумеется, не было естественным явлением; следовало признать, что передо мной результат применения какого-то крупномасштабного Священного искусства.