Аллоды
Шрифт:
– Придется во всем сознаться... в этой пещере в саркофаге хранится тело моей возлюбленной Тахиры. Искра не вернулась к ней, и она не восстала из мертвых. Но я храню надежду, что однажды это случится. Я знаю, что нарушил закон - все тела не вернувшихся должны быть переданы под контроль НИИ МАНАНАЗЭМ. Но я не могу доверить свою возлюбленную никому!
Почему-то я сразу подумал, что оружейник говорит правду. Возможно, мне, порядком уставшему от бесконечных заговоров и поисков предполагаемых врагов, просто хотелось в это верить.
–
– с надеждой спросил Одион, переводя взгляд с меня на Кузьму и обратно.
– Не думаю, - покачал головой я.
– За вами следит Комитет.
– Ник!
– воскликнул Кузьма.
Хотя Орел прохладно относился к делам тайной канцелярии, даже он понял, что я перегнул палку, раскрыв факт слежки. Но мне было все равно. Стадия апатии сменилась жаждой действий и я поймал себя на мысли, что насолить хотелось именно Комитету. Вряд ли мой маленький бунт, созревший внутри меня и требующий выхода, принял бы глобальные масштабы. Однако я испытал моральное удовлетворение от своего мелкого вредительства, которое, впрочем, может иметь серьезные последствия. Но я был слишком зол, чтобы подумать об этом.
– Как?
– растерялся Одион.
– Из-за Тахиры?! Это, конечно, преступление, но ведь...
– Комитет следит за вами совсем по другому поводу, - перебил я и, не обращая внимания на выражение лица Кузьмы, рассказал про Посох Незеба.
– Так... Лучше я все расскажу по порядку - с этим шутить опасно. Посох Незеба, который нам передали для экспертизы, был куском дерева, лишенным магической силы. Это могут подтвердить и другие эксперты...
– Они мертвы, - отрезал я и оружейник от удивления встал как вкопанный.
– Мертвы?!
– повторил он глухо и уставился на меня, будто ждал, что я закричу "Шутка!".
Но я молчал. Кузьма тоже не проронил и слова, и оружейник снова начал мерить шагами небольшой участок земли передо мной.
– Послушайте, этому может быть только одно объяснение: переданный нам Посох был дубликатом - бесполезной копией, с помощью которой нас ввели в заблуждение. А настоящий Посох оказался в руках предателей, которые и заметают следы своего преступления!
– Кто мог его подменить?
– Не знаю. Делом занимались Хранители... ну и Церковь.
– Церковь?
– заинтересовался я, потому что верить в предательство Хранителей мне очень не хотелось и я цеплялся за любой другой вариант.
– Посох был передан экспертам с благословения Игнатия Печалина. Но вы же не думаете, что жрец Триединой Церкви мог...
– Нет. Конечно, нет. А кто такой, этот Печалин?
– Я слышал, что сейчас он находится
– А у меня как раз туда абонемент от Шипа Змеелова, - пробормотал я.
В моей голове начал выстраиваться план действий, но не успел я додумать детали, как вдруг оглушительно завыла сирена. Кузьма подскочил на ноги, как ошпаренный, инстинктивно хватаясь за лук. Я завертел головой, пытаясь определить опасность - мне сразу вспомнился "Непобедимый" и первое мое столкновение с Лигой. Одион рванул назад к КПП и мы последовали его примеру. Дежурный, выслушав кого-то по рации, коротко проинформировал:
– Из тюрьмы совершен массовый побег.
Оружейник обернулся и посмотрел на нас с Орлом.
– Вам лучше вернуться к командиру своего батальона.
Мы не успели отойти от проходной, когда услышавший сирену лютоволк уже примчался назад к хозяину.
– В казармы?
– с сомнением в голосе спросил Орел, усевшись верхом на своего умного питомца.
– Тюрьма ближе.
– Нагло.
– Нас все равно отправят туда наводить порядок среди заключенных... Догадываешься, кто мог организовать побег?
– спросил я, запрыгнув на спину Старика.
– Конечно, - кивнул Кузьма.
– Печалин освящал Посох - и тот оказался фальшивкой, приехал инспектировать тюрьму - и вдруг побег. Таких совпадений не бывает.
– Давай так, ты возвращайся в казармы, а я прямиком до этой... "Термитки". Надо рассказать все, что мы знаем.
Когда я добрался до военной тюрьмы, сирена уже прекратила выть, но мощные фонари сторожевых вышек заливали окрестности светом не смотря на то, что на улице еще не было темно. Я ожидал увидеть вокруг "Термитки" суматоху, но было так спокойно, что в голову стали закрадываться мысли о ложной тревоге. Однако охранники тюрьмы быстро развеяли эту догадку, хотя в подробности вдаваться не стали.
– У меня есть важная информация. Доложите начальству, - сказал я дежурным, осматривая высокий забор с кольцами колючей проволоки поверху - перебраться через такой без посторонней помощи вряд ли удастся.
– Начальник тюрьмы на каменоломне. Они там допрашивают других заключенных, - доложил орк меньше чем через минуту.
– Пойдемте.
Я двинулся следом за ним на территорию тюрьмы, мимо большого и мрачного каменного строения с почерневшими решетками на маленьких окнах. Вряд ли в такие окна можно хоть что-нибудь разглядеть даже при ясной погоде - стекла были мутными и, казалось, совсем не пропускали свет. Внутрь мы заходить не стали, но даже снаружи я чувствовал давящее на нервы ощущение неволи.