Аллоген. Пенталогия
Шрифт:
Алексич резко сбросил скорость, но корабль неумолимо приближался к поверхности. Под ними стремительно пронесся большой каменный город, утопавший в тени деревьев, а затем они пролетели над полноводной рекой, но «Калоша», уже будучи с полностью выключенными силовыми установками, продолжала свой полет на расстоянии километра от поверхности.
— Я не понимаю, что происходит, — закричал Виктор. — Корабль меня не слушается.
— Мы идем в энергетическом потоке, образовавшемся между анкхом Падлантаета и вторым источником, — подал голос Мекатл.
Виктор обернулся.
Анкх кота ослепительно светился, а сам он висел с закрытыми глазами под потолком. Змееобразное тело дракона наоборот испускало из себя синеватое свечение, а Камила закрыла одной рукой себе глаза, а второй дотянулась до кресла девочки и взяла ее за руку. Илана же спокойно смотрела отрешенным взглядом на приближающуюся к ним огромную пирамиду и криво улыбалась.
Наконец «Калоша» ударилась о поверхность, подняв в воздух, горы песка, проехала на брюхе около километра и уткнулась в край пирамиды.
Кот шмякнулся на Камилу, а дракон остался лежать безвольным шлангом посреди пилотного отсека.
— Живые? — спросил Виктор, когда немного перевел дух.
— Не знаю, — ответила за всех негритянка.
Мекатл не пошевелился, а дамару кота произнес:
— Анкх внутри. Приведи Настет.
Алексич выскочил из кресла и устремился наружу. Его сердце радостно забилось. Увязая в песках, он пробежал несколько сот метров к зияющему темнотой на фоне солнечного дня входу в пирамиду и остановился.
Навстречу ему из темного провала пирамиды появилась сгорбленная, облаченная в белую тунику, фигура.
— Кто посмел меня потревожить? — донесся до Виктора скрипучий голос.
Алексич внимательно присмотрелся и ахнул…
Это был Савитар.
Его, когда-то синяя, кожа приобрела серый цвет и превратилась в соцветие уродливых бугров. Лилового глаза во лбу видно не было из-за высокого головного убора, покрывавшего голову акремонца. Он, сгорбившись, опирался на тонкий посох, а во второй руке держал аджагаву и неуверено направлял ее в сторону Виктора.
— Савитар, это я… Алексич.
Акремонец вышел из тени и приблизился к Виктору. Подслеповато щурясь, он всмотрелся в его лицо..
Испрещенный трещинками клюв Савитара радостно раскрылся.
— Я…Это действительно ты… — скрипучим голосом заговорил акремонец.
— Где Настет?
— Она… Ее нет…
— Где она? — не выдержав, схватил его за плечи Виктор.
— Слишком поздно, — грустно произнес Савитар. — С тех пор как мы оказались здесь, прошло почти триста лет.
— Как? — тихим голосом спросил Алексич, отпустив акремонца.
— Она ждала тебя и верила, что ты за ней вернешься… С помощью людей она строила сеть пирамид, чтобы открыть межвременной проход и отправить тебе сигнал, потому что она чувствовала, что ты жив и ищешь ее, но она… Она не успела… Уже двести лет я один… Только благодаря ее анкху я еще существую… Раны на месте моих, утраченных на борту «Катарсиса», рук давно затянулись, но…
— Как? Почему она, а не ты? — прервал рассказ акремонца Алексич.
— Она слишком много потратила сил на то, чтобы обучить людей и затратила очень много энергии анкха на создание сети пирамид… Она отдала мне анкх только для того, чтобы я в нужное время смог защитить твоих потомков.
— У меня есть потомки? — размазывая слезы по лицу, спросил Виктор.
— Твой сын уже давно умер… И его сыновья и дочери тоже. И их дети тоже… Уже несколько поколений сменилось… Один из твоих потомков возглавляет народ, живущий в этих краях… Его имя, — Савитар на несколько секунд задумался. — Его имя… Не помню… Он был у меня несколько лет назад, когда я залечил его рану… В благодарность за это меня доставляют в пирамиду пищу и воду…
Алексич опустился на песок и, закрыв ладонями лицо, тихо заплакал.
— Я знаю, кто во всем виноват, — наконец заговорил Виктор. — Пойдем на корабль. Тебе нечего здесь больше делать.
Он взял Савитара под правую руку и повел его к «Калоше»…
— Как? Почему мы оказались тут так поздно? — тряс кота за усы Алексич, когда тот перестал обниматься с Савитаром.
Кот отчаянно мотал хвостом и жалобно мяукал.
— Оставь его, — услышал Виктор у себя за спиной голос Иланы и почувствовал, как непреодолимая сила отшвырнула его на несколько метров прочь от кота.
Алексич с удивлением воззрился на девочку.
Она стояла посреди жилого отсека. Ее лицо перекосилось от гнева. Пальцы на руках судорожно сжимались, а, заплетенные Камилой косички, сами собой расплелись и словно иголки встали дыбом. Черты ее лица заострились и все присутствующие ощутили на себе угнетающее чувство страха. Теперь она как две капли воды, напоминала своего отца, когда он находился в приступах неконтролируемого гнева.
До Виктора дошел смысл слов илилифа о том, что в ней две сущности, которые противоборствуют друг с другом…
— Илана, прости меня, — ласково заговорил Алексич. — Прости, что напугал тебя. Я был очень расстроен. Успокойся.
— Девочка моя, что ты так сердишься. Он же так пошутил. Ой, у тебя прическа испортилась, — зачастила словами негритянка.
— Он же пошутил, — подал голос кот и осторожно приблизился к Илане, уткнувшись ей носом в руку.
Пелена ярости с глаз девочки спала, и она устало села на пол.
— Что случилось? — как ни в чем не бывало, спросила она.
— Ничего, ничего. Девочка моя, ты просто испугалась, — подбежала к Илане негритянка и усадила ее к себе на колени.