Альма. Неотразимая
Шрифт:
Альма предоставила лошади самой скакать галопом через город вслед за пиратской. Вокруг всё исчезло. Она не замечает провожающих их любопытных взглядов. Забыла про оставшуюся позади перестрелку. И даже про Жозефа за спиной. Альму переполняет знакомая близость, шлейф которой она почуяла совсем рядом, в трактире «У Милой Хозяйки».
Каждый раз, когда старая темнокожая женщина проходила мимо, пересекая переднюю, на ней, на её фартуке и грязных руках
Альма знает, что несёт в себе мету охоты. Одну из пяти отметин, в которых хранится память народа око. Из-за этого дара она начеку день и ночь. Понять, откуда шёл тот густой родной запах на постоялом дворе, она не успела. Она несётся по сетке улиц Кап-Франсе.
С шумной мостовой улицы Анжу они сворачивают в узкие проулки, где под ногами песок. Здесь толпа редеет. Один за другим проносятся низкие дома с кровлей из тонкого, завезённого из Франции сланца.
– Альма!
Она замедляет ход, пустив лошадь рысью.
Сзади снова звучит голос Жозефа:
– Альма! Гляди! Останавливай…
Третья лошадь догнала их без седока. Спасаясь от шума и пыли, она следовала за ними. Теперь она встала. Боль напомнила ей, что на правом боку пенится кровь. Она тяжело дышит, прикрыв глаза.
Люк де Лерн впереди, но уже поворачивает к ним. Все трое не спешиваясь собираются вокруг раненой лошади.
– Свинцовая дробь, – говорит старик, поднеся руку к ране.
Все думают о великане, благодаря которому они ускользнули.
– Он там, он свалился с лошади, – говорит Жозеф.
– Если у лошади такая рана, то человек уже не встанет.
Альма вздрагивает. Этот великан разрушил жизнь малыша Лама, поймав его у реки, выше царства Буса. Но теперь он спас жизнь Альме. Он сбежал с судна вместе с ней и Жозефом. И странным образом стал последней связующей нитью между ней и братом. Она представляет, как тело великана с отрезанным ухом лежит на земле посреди двора у трактира.
– Нет, – говорит, глядя на неё, Люк.
Он знает, о чём думает Альма.
– Он остался там ради нас, – говорит за спиной Жозеф.
– А если Гардель нас поймает, то он погиб напрасно. Мы не можем вернуться за ним. Сам великан был бы против.
Альма смотрит, как раненая лошадь поднимает копыто, а потом кладёт морду на скрученное одеяло за седлом Люка.
– А как быть с ней? – спрашивает Жозеф.
– Дорога впереди долгая. Нам нужна третья лошадь, чтобы давать отдых нашим.
Люк зажимает поводья в кулак. И удаляется шагом.
– Куда мы теперь?
– К Жакмельскому заливу. Отсюда шестьдесят льё через горы.
– Зачем?
– Чтобы остановить корабль, который вот-вот уйдёт.
Паром в Верхнем Капе находится на самом краю города, в устье реки. Пятнадцатиметровая барка днём и ночью снуёт между двумя берегами. Идёт она недолго, но воскресная давка всё замедляет. Три тысячи рабов в выходных платьях уже переплыли с утра на этот берег, чтобы продать на городских базарах немного овощей со своего пятачка земли. Это их единственный шанс заработать себе хоть немного денег. Теперь они начинают возвращаться. В будние дни на берегах почти пусто. Все работают на хозяйских плантациях, засаженных сахарным тростником или кофе.
Альма, Люк и Жозеф стоят возле своих лошадей. Они знают, что их ищут, и стараются затеряться в толпе.
– Та белая девушка в трактире… – начинает Жозеф.
– Да, – отвечает Люк. – Она росла не здесь. Видно сразу.
Впереди паромщики заводят на барку пассажиров, лошадей, волов, повозки, и та оседает всё ниже, почти до воды.
– Та девушка, – продолжает Жозеф, – это Амелия Бассак.
Люк меняется в лице. Почему Жозеф не предупредил его?
В толпе снуют люди в синих мундирах с жёлтыми ремнями через плечо. Люк втягивает голову в плечи. Это объездная стража. Они любят шляться тут: у них казармы неподалёку – на улице Дофина. Выцепят кого-нибудь наудачу и проверят «пропуск». Раб не имеет права перемещаться без разрешения.
– Бассак-младшая, должно быть, ищет своё золото, – говорит Люк, ссутулясь ещё больше.
– Вы уверены, что его не выгрузили здесь?
– Слишком опасно. Тут на каждое судно по таможеннику. Они даже за корабельных крыс налог берут.
К ним подходит мужчина. Из паромщиков.
– Кто платит?
– Я, – хмуро отзывается Люк де Лерн.
– Восемьдесят два пятьдесят за переправу.
– И как это вы высчитали?
– Пятнадцать су за белых и лошадей и семь пятьдесят за вашего негра. Пересчитайте сами.
Жозеф смотрит на Альму. Благодаря одежде и тени от шляпы она всё ещё может сойти за мальчишку. Он заметил, что в её чёрных глазах иногда мелькает золотая искорка.
Конец ознакомительного фрагмента.