Альманах «Истоки». Выпуск 15

Антонова Ирина

Прабабкино зеркало

I.

Прабабкино зеркало,Бездна времён,Где явь тихо меркла,И вспыхивал сон.Упрямого детстваТаинственный страж,Стеклянный дворец мой,Старинный трельяж.Былое картинойГлядится из рам,Ложась паутинойНа блеск амальгам.В моём ЗазеркальеДуши ипостась,Как в сказочном зале,Играет, троясь.

II.

Времён скоротечностьИ льдистая мгла,Пространств

бесконечностьЗа створкой стекла.Какие однаждыНайду там миры?О, тайная жаждаЗапретной игры!Стеклянная влага,Иллюзий вода.О, тайная тягаПроникнуть туда,Где смутный, как отблескНа том берегу,Грядущего обликПровидеть смогу…Застыв без движеньяЧасами моглаЛовить отраженьяЗа гранью стекла.

«Воспоминания детства воскресли…»

Воспоминания детства воскресли:Девочка с книгой в прабабкином кресле,Белые джунгли на зимнем окне,Синие тени на бледной стене.Небо срывается вниз снегопадом.Девочка смотрит невидящим взглядом,Словно бы зная уже, что вот-вотКто-то незримый её позовёт.Длится снежинок таинственный танец,И отражает ей зеркала глянец:Снежной владычицы хладный венец,Хмурого севера зимний дворец.В страшные сказки влюблённое детство.Кресло и зеркало – это наследствоДевочки с книгой от старых времён,Грозных судеб и семейных имён.Снег невесомо над миром витает.Девочка с жадностью книгу читает,А у стены зазеркальный двойникТоже к загадочной книге приник.Тишь – только шёлковый шелест ресницы,Снега полёт да шуршанье страницы.И предо мной возникает, как встарь,Странного детства волшебный фонарь.И повторится до боли сердечнойВ зеркале девочка с книгою вечной —Из зазеркалья, из давнего дня,Словно не видя, глядит на меня.

Памяти брата

Мир без тебя так безнадёжно пуст.Хоть полон света, страсти, упоенья…Читают пусть в церквах сорокоуст,Чтоб дал Господь тебе упокоенье.Как боль чиста, как боль моя остра!Но обретеньем стала вдруг утрата:Теперь ты понял – ближе всех сестра,Теперь я знаю – нет дороже брата.Кого винить? Да некого винить.Хоть горький плач из горла так и рвётся…Но наших уз серебряная нитьИ там, в краю заоблачном не рвётся.

«А мне по тебе убиваться…»

Аркадию

А мне по тебе убиваться,Мой милый, теперь до конца —Лет тридцать, а, может быть, двадцать,Не смахивать слёзы с лица.Пусть выплачут слёзы другие,А мне этих слёз не унятьИ чувство острей ностальгии,Зато уж его не отнять.Вымаливать милость у БогаВ ночи и в сиянии дня.А ты подожди нам немного,Пока не отпустят меня.

«Взвесь каждую мою слезу. Потянет три карата?..»

Алексею

Взвесь каждую мою слезу. Потянет три карата?И ограни её потом – здесь нужно мастерство.Всё дело в том, что ты мне так напоминаешь брата,И с этим, я боюсь, нельзя поделать ничего.Как будто в нашем мире он, не за чертой могильной,И мне не надобно во сне искать его следы.А можно просто позвонить отсюда на мобильный,И он ответит мне, смеясь, с какой-нибудь звезды.На сходстве том судьба моя сыграла вероломно,Как

ни пытайся, ничего мы в этом не поймём.Но чувство, павшее на нас, так странно и огромно,И, как в тумане светляки, мы исчезаем в нём.Что по сравненью с ним тщета, прорывы и победы?Спалило душу нам дотла, как молнией гроза.И лишь мерцает в небесах Туманность Андромеды,Как в затуманенных глазах дрожащая слеза…

«О, если бы не было всё так плачевно…»

О, если бы не было всё так плачевно,То разве б решилась спросить я тогда:«О, сердце моё, одинокий кочевник,Куда же ты чувств моих гонишь стада?»Над нами раскинулась звёздная млечность,И надо бы к дому, но движемся прочь.И чувство моё – беспредельно, как вечность,И горе моё безутешно, как ночь.Чьей волей мы брошены в дикую местность?Не видно нигде человечьих примет,И рвётся струна, и томит неизвестность,И кто-то во тьме произносит: «Кисмет» [3] …Но чья там мелодия темень тревожит?Ни друга кругом, ни костра, ни жилья…Кто плакать не может, тот песню не сложит.О, сердце, о чём эта песня твоя?О трудной судьбе в одиночестве ночи,О том, кто мне дорог и близок, как брат,О долге идти, хоть и нет уже мочи,Идти, чтоб дождаться утра без утрат.

3

Кисмет (араб.) – рок, судьба, предопределение.

«Теперь ты – вся моя семья…»

Теперь ты – вся моя семья,Теперь ты – вся моя родня.Не одинока больше я —Ты стал судьбою для меня.А я теперь – любовь твояИ радость хрупкая, и боль,Твой свет во мгле житья-бытья,В похлёбке быта – смысла соль.

«Пульки из одной обоймы…»

Пульки из одной обоймы…Ах, проказы и приколы!Что тут скажешь? Ведь с тобой мыВышли из девятой школы.Где росли, всё отвергая,Та мечтательность и доблесть?Улица совсем другаяИ совсем другая область.Но Москва нас породнила —Не Саратов и не Вятка,Но тетрадки и чернила,И рисунки, и девятка.Ныне, присно и покуда,И отселе, и доколеМы с тобою верим в чудоВ память о девятой школе.

«Перелистывай книгу осеннюю…»

Перелистывай книгу осеннюю,Пожелтевшую книгу листай.Видишь рощу? Укройся под сень её —Слушать стон улетающих стай.Эта книга похожа на дерево:Вот листы её, вот корешок.Здесь ответ на загадку, проверь его,Подави ироничный смешок.В этой книге – источнике мужестваТы и силу, и мудрость найдёшь.Что ещё может в ней обнаружиться?Тишина. А не вздорный галдёж.Мы с тобой в этой книге таинственнойМожем вместе бродить без конца…И разматывать путь свой единственный,Заключённый в пространстве кольца.

«Разорваны неволи путы…»

Разорваны неволи путы,Когда неведом никомуИдёт наследник из Калькутты,И мир принадлежит ему.На юге солнечное детствоИ юность в огненной войне —Его бесценное наследство…Никто не знает о цене.Он видел близких взгляд последнийИ лица в памяти унёс.Живёт неведомый наследникИх слов, их радостей и слёз.