– Отец даже не знает, что ты возвращаешься. Будешь объясняться с ним сам. А матери не надо было просить. Она понимала, я давно простил тебя.
– Как?!
– Неужели ты действительно думал, я подниму на тебя руку?
– Да… Ведь у тебя есть причина ненавидеть меня.
– Есть. Но мы братья. Если ты никогда не любил меня, это не значит, что я…
– Исав!
Слезы хлынули из глаз Иакова. Он хотел обнять брата. Тот удержал его.
– Не надо! Поздно… – он разжал руки. – Видишь, покупать тебе нечего. Так что забери все и спеши к отцу. Он будет очень рад.
– А ты?..
– Собираюсь в Сеир. Хорошие пастбища, много места.
– Надолго?
– Навсегда, наверно. Надо прощаться.
Они опять замерли, глядя друг на друга. Первый шаг сделал Иаков.
– Знаешь, Исав, я правда не жалею о том, что совершил. Но мне было стыдно. И сейчас стыдно. И бежал я больше не от страха – от стыда.
Исав чуть улыбнулся.
– Я знаю. Но если бы все вернуть, ты поступил бы так опять?
Щеки Иакова снова залила краска.
– Наверно…
Глаза Исава сверкнули, но на губах появилась улыбка.
– Наконец-то ты сказал мне правду с первого раза. Спасибо.
– Еще не всю правду, брат… Только сейчас понял: я упустил великое богатство – твою любовь. Никакие сокровища мне не заменят этого…
Исав молчал. Вдруг его глаза наполнились слезами. Он быстро отвернулся.
– Слишком поздно, – глухо сказал он. – Ничего не вернешь.
– Да… Но я не забуду этот день… Я привык побеждать, но сегодня ты одержал верх надо мной – я не умею быть таким великодушным.
Исав обернулся.
– Может, ты просто не пробовал?
– Не знаю… Но я не забуду твой урок. Благослови тебя Господь, брат!
Старший усмехнулся.
– Тебя Он уже благословил. Так пусть не оставит никогда. Прощай.
– Прощай, брат… – Иаков с мольбой взглянул на него. – Дозволь?
Исав молча прижал его к груди. В тишине Иаков услышал бешеный стук их сердец. Старший разжал руки, отвернулся.
– Иди…
Младший порывисто схватил его жесткую руку, прижал к губам, вышел из шатра и стремительно зашагал в ночь.
Арлекин
1
Мне холодно. Задумчивый и хмурыйОсенний день мне выстудил нутро.Смеркается. Безликие фигурыГлотает ненасытное метро.Сквозь дождь и листопада оголтелостьИду. Сквозь город, тонущий в огнях…Не первому кричать мне захотелось:«Послушайте! Услышьте же меня!»Я… Но, боюсь, вам тут же станет скучно.Банальный мой рассказ вам ни к чему…И если отвернётесь равнодушно,То я пойму… Увы! Я вас пойму!Сам виноват. Мне всё игра и шалость,Сюжет для песни, к образу штрихи…Мне в жизни роль хорошая досталась —Насмешник и задира Арлекин.Он весельчак, он шутки обожает,Не может без проказ прожить и дня.Я думал, мне ничто не угрожает,Повсюду маска выручит меня.Мне было больно – громче я смеялся,Мне было горько – пел еще звончей.Я тем сильнее маске покорялся,Чем сердце бунтовало горячей.Обида, страх – на всё своя гримаса,Поди пойми, где образ, где я сам.И даже плакать научилась маска,Но жаль – по расписанью, по часам.Я создавал и образы, и роли,Я возомнил себя почти Творцом…Но маска душу не спасёт от боли,Лишь скроет от других твоё лицо.Я скрыл за ней измены и потери,Смеялся всем назло и вопреки…И доигрался: кто теперь поверит,Что загрустить вдруг может Арлекин?Я – Арлекин с холодными глазами.Упрям, насмешлив… Нелегко со мной!Но как же быть с внезапными слезамиНаедине с задумчивой Луной?Вы злитесь, что натянута улыбка?Что песня, не щадя, по нервам бьёт?Простите! Знаю – радость слишком зыбка,Чтоб Арлекин смел разрушать её…Не смеет он! А я?… Средь листопадаИду сквозь город, тонущий в огнях…Послушайте! Мне ничего не надо!Примите лишь таким, как есть, меня.
2
Пред темнотой, где нет ни лиц, ни глаз,В лучах прожекторов, как обнажённый,На сцену выхожу в который раз,Дыханьем жарким зала обожжённый.Ты, темнота, я знаю – ты жива,Там сотни душ томятся в ожиданьи.А у меня в запасе лишь слова,Заученные радость и страданье.А у меня есть только три часа,Чтоб, не фальшивя, жизнь прожить чужую,Чтоб замер зал, умолкли голоса,Сердца забились чаще… Что скажу я?Как сделаю своей чужую боль?Как в плоть иную влезу, душу, шкуру?Вы говорите: «роль». Да, это роль —В угоду вам забыть свою натуру.Вам приходилось плакать ни о ком?Страдать о том, чего не проживали?Смеяться, пряча в горле слёзный ком?Нет? Так поймёте вы меня едва ли.Иду вперёд. А впереди – стена.Та самая – четвёртая, живая.Совсем не миф. И лучше вам не знать.Какой ценой я стену пробиваю.Иду. Боюсь, признаться я дерзну,Той жадной тьмы, внимающей и зрячей.Мне страшно, что услышу тишинуВ ответ на крик души моей горящей.Пред вами я. Слепят прожектора.Не отступить – другой во мне проснулся.И началась опасная игра…В ней цель, чтоб до сердец я дотянулся…Я иль не я? – Ответа не даю.Чужая боль мои роняет слёзы.Тот, кто внутри, в плен душу взял мою.Я наяву творю его из грёзы.На грани двух миров живу, дышу…И так боюсь, что не услышан буду!Не в праве я, но всё же вас прошу:Прислушайтесь, хотя бы на минуту.Я душу обнажаю без стыда,Я сотни раз живу и умираю,Чтоб мой кошмар не сбылся никогда —Что в пустоте ни для кого играю…Чу! Ожили? Я интересен стал?Прислушались… О, не сфальшивить только!Пронять! Дожать!.. Ах, как же я усталОб эту стену биться! Больно… Горько…Вам нравится? Жизнь, смерть – всё ради вас.Пусть вы не правы будете, но всё жеВаш приговор, не книжные слова,Мою судьбу безжалостно итожит.…Меня не хочет нынче слышать зал!..А в горле ком, и стоном ноты льются!Мне умирать пора, я всё сказал…Они смеются?.. Нет! Они – смеются…
3
Привычным жестом грим и образ стёрты.Не надо света – полумрак нежней.Сижу один за столиком истёртым,Глядясь в туман неоновых огней.Всё кончилось. Уже темно и пусто,И в коридорах гулких тишина.Опять успех… Зачем же мне так грустно?Зачем застыл у тёмного окна?Вам нравились мой пыл, азарт, удалость.Я чувствовал – внимает жадно мгла…Так почему тоскливая усталостьНа душу страшной тяжестью легла?Сижу, окутан дымом сигаретным,И мыслей ход бессвязен и нелеп —О чём-то давнем и уже запретном,Что потерялось в суматохе лет.Да что со мной! Мне ль тосковать пристало?Но хочется сегодня одного:Закрыть глаза, откинуться устало,Не слышать и не видеть ничего…Увы, шалишь! Давно заждался город,Мне выстелил дорогу из огней.В карманы руки, поднимаю воротИ ухожу в сырую тьму по ней.Иду в толпе, на тысячи похожий,Вот кто-то мельком взглянет и решит:Обычный припозднившийся прохожийВ метро от ветра спрятаться спешит.Толпы песчинка… Отличат едва ли…Но как обида по душе хлестнёт,Когда меня, кто бурно хлопал в зале,Спеша куда-то, грубо оттолкнёт.Он не узнал, конечно, не поверил.В толпу со сцены!.. Не поймёте, нет,Что гаснет свет, захлопывают двери,И я – лишь я, я – человек вдвойне.Я здесь, иду, на вас похожий, рядом,И так же ветер бьёт упрямо в грудь…Но вы скользнёте равнодушным взглядомИ поспешите в переход нырнуть.
4
Ночь раскрыла объятия мне…Жест бесхитростный, тихий, простой.Я остался один в тишине,Тьмой окутанный и пустотой.Отрешившись, забывшись на мигВ цепких пальцах задумчивых грез,Не сдержал в небо рвущийся крикИ молитву Тебе произнес.Я молился, себе вопреки,Без положенных формул и фраз…Я молился… И были горькиТе слова, что кричал в первый раз.Все сказал, что таилось давноВ сокровенных глубинах души,В маску гордости заключено…Все спросил – и про смерть, и про жизнь.Я Тебя упрекнул ли? Отнюдь!Жизнь как данность умею ценить.Только мысли куда прогоню?Не ропщу, но прошу: объясни!Ты нас создал на радость и боль,Жизнь, как сказку и муку, нам дал.Только как мне играть эту роль,Что постичь не могу никогда?..Я – творенье Твое – лицедей.Ты был щедр, создавая меня:Отличил, отделил от людейЖгучей искрой святого огня.Я в душе его нежно храню,Я живу, подчиняясь ему.Но зачем Ты прибавил к огнюСтрах и слабость, невзгоды и тьму?Для чего Ты пытаешь меняВечным выбором, ширью дорог?Это плата за жар от огня?Иль ко всем на Земле Ты так строг?Может, я слишком много хочу,Без поправки на прозу?Прости! Но обидно, как только взлечу,Вниз срываться в начале пути!Почему, вдруг рукой осеня,Ты другой должен что-то отнять?!Ты, наверно, так любишь меня?..Но любовь эту мне как понять?Боже Правый! Загадки ТвоиЯ не тщусь разгадать. Но молю:Возлюби нас – созданья свои —Столь же просто, как жизнь я люблю.Не жалей! Все жалеть мастера.Рано камни еще собирать…Если жизнь моя – просто игра,Дай возможность красиво сыграть.
5
Надёжно забрало маски,Размерены судьбы слогом,Жизнь движется от завязкиК финалам и эпилогам.В пространстве игры всё – правда,Мир-зеркало слишком точен.Реальностью маскарадаЖест каждый и взгляд отточен.Как больно его покинуть…Как страшно туда вернуться…Что делать? Уйти… отринуть…Остаться… внутри замкнуться?Порой нестерпима маска,И мнится: вся жизнь из фальши.Но вдруг оборвётся сказка…И дальше… А что же дальше?Молчанье… И всё сначала.Круг жизни не разомкнулся.Вновь «если бы» прозвучало,И кто-то внутри проснулся…
6
Мне томный город улыбнется,Чуть приподняв неонный дым.Кольцо Бульварное сомкнется,Приняв меня в свои ряды.Проспекты мимо пролетают…А спешу, спешу опятьВ мир дивный, где слова не тают,Где можно чью-то жизнь создать.И город, небо надо мною —Все это словно бы из снов.Я оставляю за спиноюМир, состоящий не из слов.В моей вселенной все иначе,В ней все – возможность, «если бы»…Сегодня королем назначатА завтра отдадут в рабы…Тягуче люстра затухает,И сцена тишиной полна.Я чувствую, как возникаетОна – четвертая стена…Пора… И жар, и трепет снова,И как по лезвию иду,В кого-то чуждого, иногоПреображаясь на ходу…Не волхованье, не заклятье,Но жизнь на грани, на черте —Мое блаженство и проклятьеЗа поклоненье красоте.Чужие судьбы, чьи-то слезыПрисваивая, вам дарю.Из чьей-то мимолетной грезыРеальность странную творю.Но кто они – мои созданья,Что мне явились в мираже?Живут ли где-то в мирозданьиВсе те, кто сыграны уже?Увы, ответ другим назначен.А мне – лишь правила игры.Но не хочу я жить иначе!Мне нравятся мои миры!В их суете, в их круговертиЯ счастлив затеряться вновь.Здесь бесконечны жизни, смерти,Страданье, счастье и любовь…В реальность возвращаться странноПорою, словно я – не я.Вдруг средь неонного туманаОткрою тайны бытия…И будет тихий нежный вечер,От звезд серебряно-рябой.И ждет нечаянная встречаНа улице с самим собой.