Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. 150 лет со дня рождения Надежды Тэффи
Шрифт:
Только десятого декабря наконец объявляется разгоряченный Юра Рубцов:
– Все, договор подписан, аванс перечислен!
Герман работал главным инженером строительной фирмы «Стройсталь» у своего давнего приятеля Валентина Рубцова. Это только на бумаге он был главным, а на деле все приходилось делать самому. Фирма была небольшая, лишних людей Валентин не держал, все работали напряженно, занимаясь своими строительными объектами.
В начале девяностых Герман и Валентин работали главными инженерами концернов в одном крупном министерстве – Минмонтажспецстрой СССР. Вот такое вот было мудреное название, сразу и не выговоришь. Встречались по работе, хорошо знали друг друга. В девяносто третьем лопнуло, как мыльный пузырь, всемогущее министерство, и оба они ушли в свободное рыночное плавание. Валентин Рубцов основал строительно-монтажную фирму «Стройсталь» на Большой Садовой, у Кудринской площади, сохранил лучших специалистов своего концерна. А Герман вместе с товарищами по работе организовал товарищество на паях «Лемекс». Но так случилось, что в товарищах согласья не стало, товарищество распалось, и Валентин Рубцов позвал Германа на работу к себе. Валентин был мудрым человеком, он постепенно отходил от дел, передавая руководство своему сыну Юре.
Накануне, в середине ноября, Юре позвонила Марина Черненко:
– Есть интересная работа, приезжайте посмотреть.
Марина работала ведущим инженером дизайнерской фирмы «Эдельвейс». Ей удалось собрать интересных, творческих и остроумных ребят, они закупили в Европе хорошие дизайнерские программы и работали с современной светотехникой – светодиоды и схемы управления ими.
Несмотря на романтическое имя, «Эдельвейс» размещался на скромных задворках бывшей промышленной Москвы, на Сигнальном проезде, что в Отрадном. В бывшей ремонтной мастерской пахло канализацией, на столах стояли современные мощные ноутбуки, а на стене красовалась любовно оформленная стрелка с надписью «Tualett» (сортир). Марина ждала Юру с Германом в своей каморке на втором этаже. На экране ее компьютера красовалась картина: устремленный в небо конус рождественской елки, переливающейся разноцветными огнями в окружении четырех шарообразных деревьев, горящих синим и голубым сиянием.
– Вот, – сказала Марина, – мы выиграли в правительстве Москвы конкурс на новогоднее оформление Манежной площади. Хотите принять участие? Наш дизайн и вся электроника, ваше – железо и монтаж. Но вы должны понимать, это центр Москвы, это высочайшая ответственность, все нужно сделать высочайшего качества и в срок. Иначе нам голову с плеч, да и вам не поздоровится. Ну как, беретесь?
Юра пытливо посмотрел на Германа.
– От таких заказов нельзя отказываться, – ответил тот. – Это работа высшей категории. Конечно, возьмусь, но при условии: мне предоставляются все полномочия по этой работе и все мои требования должны исполняться в первую очередь.
До Нового года оставалось двадцать дней, а предстояло сделать… о-го-го! И началась погоня за упущенным временем. Нужных труб не находилось на складах в Москве, обещали привезти в течение недели. Но этой недели не было у Германа! Приходилось идти на замены, исправлять чертежи. Деревья были огромными – высотой шесть метров, четырех, четырех с половиной и пяти метров в диаметре, а елка была вообще громадиной – тридцать метров в высоту, шесть метров в ширину. Везти таких гигантов в центр Москвы по суматошным, забитым предпраздничной суетой улицам столицы было, конечно, невозможно, все предстояло собирать на месте. Конструкции взялись изготовить в короткий срок ребята из подмосковного Королёва на заводе «Энергия». Еще совсем недавно этот завод работал напряженно, без отдыха и выходных делал ракеты, а теперь в его цехах было пусто и гулко. Но остались рабочие руки, которые умели делать все. Для этих ребят главным было не зарабатывание денег, а сделать работу точно и красиво.
– Где? На самой Манежной площади будет стоять? Не волнуйтесь, сделаем все в лучшем виде! Везите быстрей металл.
Герману предстояло выдержать войну с завгаром Коваленко и обязательно победить! Коваленко был начальником автотранспортного цеха «Стройстали», чрезвычайно гордился этим пышным титулом и обижался, когда его запросто именовали завгаром. Вальяжный, золотозубый, он до Рубцова работал в гараже министерства, умел подать черную «Волгу» к подъезду точно «ноль в ноль» и услужить жене замминистра по интимному звонку. Работа завгаром была совсем ему не по душе. Доставание запчастей, латание потрепанных ЗИЛов, рассылка их по строительным объектам – это была проза, недостойная Коваленко.
– Всем давай машины! – орал он в телефонную трубку. – А Коваленко один! Я вам рожу, что ли, эти машины? Еще и кран вам нужно?
Единственным авторитетом для него был Рубцов-старший, вызывавший Коваленко время от времени на ковер для пропесочивания. После очередного вызова Коваленко в три дня доставил весь металл в Королёв, а Герман приобрел злейшего врага.
В десять дней конструкции были изготовлены, заварены, зачищены, зашпаклеваны, аккуратно упакованы и сверкали эмалью после сушки в печи. Предстояло доставить их на место. Въезд в центр Москвы грузовой техники разрешался по спецнаряду с десяти часов вечера до шести утра.
Страшенными словами ругался Коваленко с Германом.
– Где я вам найду длинномер, да еще ночью? – кричал он в телефонную трубку. – Да еще автокран с сорокаметровой стрелой? Да еще автобус на всю ночь для рабочих? Доставайте сами!
Герман выслушал весь сопроводительный мат и терпеливо настаивал:
– Да, длинномер, и кран, и автобус, и еще разрешение ГАИ на въезд.
Когда голос завгара достиг высот визга, подключился Юра:
– Вот тебе час, чтобы был здесь, в офисе!
Коваленко появился через полтора часа, получил от Юры деньги на непредвиденные расходы и, матерясь под нос, уехал.
Двадцать пятое декабря, решающий день. С десяти часов вечера Герман дежурит на Манежной площади. Надрываются мобильные телефоны. В одиннадцать приезжает автобус с монтажниками и бригадиром Кравчуком. Коля Кравчук был родом из Тернополя, с Западной Украины, оттуда же были его монтажники. Украинские западэнцы работали у Рубцова уже много лет, и Герман не встречал рабочих лучше их. Они месяцами жили в общежитии в Болшево, зароблiвалы грошi для своих оставленных на Украине семей и были безупречно надежны и трудолюбивы. А Мiкола Кравчук, ставший в России просто Колей, двадцати пяти лет, уже стал россиянином. Украинская жена его умерла три года тому назад, Коля женился на русской дiвчiне и получил гражданство России.
Включены прожекторы, и все в ожидании. Ох уж это ожидание! Не умел Герман набраться терпения и ждать. В одиннадцатом часу Юра сообщил ему по мобильнику: «Машина загрузилась конструкциями и направилась в Москву, но у Коваленко телефон не работает, он вообще со сложной техникой не ладит, то ли забыл включить, то ли разрядился. Ну я ему задам на ближайшей оперативке!» Время движется со скоростью улитки, только доносится время от времени бой часов на Спасской башне. Москва не спит в предпраздничный вечер, мимо Манежной по Моховой густыми рядами движется автомобильное стадо. А машине с конструкциями предстоит пройти по Ярославке. Ярославское шоссе для Германа – самая ненавистная магистраль с вечными пробками, с постоянными ремонтами мостов и путепроводов. Где она, эта машина? Застряла в пробке? Сломалась по дороге? Попала в аварию? Что только не лезет в голову, когда сам не можешь ничего изменить! Две недели напряженной работы – и все летит под откос, потому что завтра будет поздно, не успеют! Молча, терпеливо ждут в автобусе монтажники. Куранты на Красной площади пробили полночь. Может быть, послать машину по пути следования большегруза? Но Юра уже отключил на ночь свой мобильный телефон. Переживет ли Герман эту бесконечную ночь?
Машина появилась, когда уже исчерпался предел терпения, когда он собирался сесть в машину и ехать искать грузовик в бесконечной суматошной Москве. В половине первого, тяжело ревя мотором, огромная машина выруливает на площадь, из кабины вываливается сам Коваленко и, возбужденно брызгая золотой слюной, кричит, что в гробу видел эти приключения, что «три раза откупался от гаишников, по пятьсот рублей, меньше не берут!» Кто его проверит? Но главное сделано! Всё на месте, и все включаются в работу. Конструкции аккуратно, мягкими стропами, разгружены, разложены на подкладках, и начинается сборка и монтаж. Работа идет круглосуточно, две бригады работают по двенадцать часов, сменяя друг друга, и Герман по пятнадцать часов на площадке, объясняя, проверяя каждую мелочь. Хотя в этой работе нет мелочей и нет права на ошибку. Подключаются к работе монтажники из «Эдельвейса», привозят горы светодиодов, проводов, монтируют схему управления.