Альманах 'Удивительный космос'
Шрифт:
9
Павлышу удалось вернуться к своему рассказу лишь после обеда. Он написал на листе бумаги: "Меня нет. Вернусь не раньше, чем через двадцать минут" - и повесил объявление на двери. Теперь никто его не побеспокоит.
Пришлось перечитать написанное, кое-что уже забылось. Наконец Павлыш снова вернулся в свежую осень частично придуманного, а в чем-то существовавшего в памяти приморского городка.
"- Расскажи еще что-нибудь о Муне, - попросила меня Нина.
– Трудно. Забывается. Все забывается. Остаются какие-то детали, сцены, интересные только мне и, может, еще кому-то. Остальное
– Но ты сказал о ком-то другом, кому интересны твои воспоминания.
Я ответил не сразу. Я смотрел на море. Оно было синим, почти фиолетовым. По самому горизонту голубой стрелкой промелькнул рейсовый катер.
– Это девушка?
– спросила Нина.
– Да, - ответил я.
– Она болгарка. Ее зовут Снежиной. Она тоже была на корабле.
– Ты любил ее?
– Не знаю. Мы с ней как-то сидели на берегу моря. На Муне. Только там приходится сидеть в скафандрах высокой защиты. Это было за день до отлета. Нам было весело. Весело, оттого что мы вдвоем. Мы совершили преступление. Мы украли с корабля сигнальную капсулу. Это не очень страшное преступление, потому что это была не последняя капсула. Мы написали записку, дурацкую записку о том, что спасать нас не надо, что нам хорошо. Потом включили двигатель, и капсула взлетела, накаляясь, превратилась в: звездочку, пропала в тучах.
– Как бутылка в море, - сказала Нина.
– Ну да, мы так и думали. Мы тоже живем в море, только оно бесконечное. И капсула будет долго носиться по его волнам. А может быть, ее когда-нибудь прибьет к берегу - к незнакомой планете. А может быть, ее подберет проходящий корабль.
– Смотри, инженер едет, - сказала Нина.
Аэрокар спустился на песок, разогнав любопытных крабов. Инженер махал нам рукой из люка, чтобы мы поторопились. Мы побежали по мосткам, и старые доски гнулись и скрипели от каждого шага.
Мы влезли в тесную кабину.
– На Сухуми?
– спросил инженер.
– Вы не раздумали?
– Как договаривались, - сказал я.
Говоря так, я вновь перенесся на Муну, снова увидел серое море, низкие рваные тучи, Снежину, стоящую рядом, и свирепые волны, кидавшиеся к ее ногам.
Аэрокар поднялся в воздух и развернулся на юг, к Кавказу.
– Смотрите, - сказала Нина.
– Звезда падает.
Близко от нас, прочертив золотую дорожку на фоне потемневшего неба, упал метеорит.
– Вестник чужих миров, - сказала Нина.
На приборном щите вспыхнул огонек монитора.
– Это не метеорит, - сказал инженер.
– Это, наверно, спутник. Видите, сигнал.
– Подберем?
– спросил я.
Инженер кивнул. Аэрокар пошел к месту падения тела.
– Ой!
– сказала вдруг Нина.
– А если это сигнальная капсула?
– Может быть, - равнодушно сказал инженер.
– Только вряд ли. Их перехватывают на внешних планетах.
Нина смотрела на меня. И почему-то мне тоже захотелось поверить, что это сигнальная капсула, которая вернулась домой.
Нина была права.
Аэрокар завис над самой водой. Я высунулся в люк и вытащил капсулу из воды. Она была тяжела и с трудом оторвалась от волн. Эта была точно такая же капсула, как та, которую мы запустили со Снежиной с Муны.
Положив капсулу на пол аэрокара, я посмотрел на Нину. Глаза ее были огромны, и в них сияло восхищение перед встречей с чудом, перед Необычайным. И это чувство, это волнение вдруг передалось мне.
– Ну что же вы ее не открываете?
– спросила Нина.
– Зачем?
– услышал ее вопрос инженер.
– Мы ее отдадим в Сухуми на космопункт. Это их дело - вскрывать капсулы.
Нина смотрела на меня, ждала поддержки:
– Откроем, - сказал я.
– Ничего не случится. Любопытно все-таки.
– Ты же знаешь, что этого делать нельзя, - сказал инженер.
– Что у нее внутри? А если вирус попал? Чужой.
– Нет там никакого вируса, - сказала Нина.
– Я знаю, что там.
– Что?
– спросил инженер.
– Записка.
– Может быть, - согласился инженер.
– Может, даже сигнал бедствия.
Нина не стала ждать. Она повернула крышку, положила ее рядом с капсулой.
– Как внутреннее отверстие открыть?
– спросила она.
– Вы все-таки решили?
– спросил инженер.
– Ну, как хотите.
Он не оборачивался, смотрел вперед, где из синевы на горизонте вылезали розовые вершины Кавказских гор.
– Да, - сказала Нина.
Я показал ей, на какую кнопку надо нажать. Почему-то я ощущал странную слабость. Я знал, что этого не может быть, и в то же время понимал: это та самая капсула, которая догнала меня, вернула меня в прошлое, которое никуда не делось, которое рядом. И пусть Снежина забыла обо мне, пусть она сейчас за несколько тысяч километров от меня, - от прошлого никуда не денешься. Оно остается в тебе, как бы ты ни старался себя обмануть.
– Как жалко, - сказала Нина.
– Капсула пустая.
– Нет, - сказал я.
– Если в ней записка, то она находится в боковом отделении. Вот здесь.
И я достал записку.
Нина положила мне руку на плечо, будто успокаивая, будто приобщаясь к чуду.
– Дай погляжу, - сказал инженер.
Я ничего не ответил, пока не прочел записку сам.
– Смотри. Все ясно, - сказал я.
– Ошиблись адресом. Это отчет о затмении Юпитера, - на поясе астероидов. Сигнальные капсулы - один из видов связи между лабораториями. Затмение прошло восемь месяцев назад.
Нина смотрела в окно, на белые полоски пены, исчеркавшие синюю воду. Аэрокар пошел на снижение, огни Сухуми притягивали его.
...Я сказал, что мне жарко, и вышел покурить на веранду. Вечер в ресторане был испорчен, и я тому виной. Инженер не понимал, в чем дело, подозревая, что мы поссорились с Ниной и не хотим сознаться. Я курил на веранде. Толстые шершавые виноградные листья покачивались у самых глаз. Только самый наивный дурак поверит, что капсула за три года может преодолеть расстояние в девяносто три световых года. Только последний дурак...