Алмаз Светлых
Шрифт:
— Ничего. Можешь быть абсолютно уверена.
Вот в чём отличие большинства представительниц человеческого рода от эльфиек — первым делом они беспокоятся за кого — то (этим «кем — то» может оказаться кто угодно, будь то муж или кот), а потом уже — за себя! До конца она мне не поверила, точно. Встала с кресла и, выходя из кабинета, обернулась через плечо и сказала с притворным сожалением в голосе:
— Ну, раз я окончательно перехожу в разряд скучающих тунеядцев, буду чаще навещать Кэйли. Мне не хватает общения.
— Будешь надоедать — сменю режим Кэйли на максимально строгий. — Пообещал я. — К тому
Мне удалось вывести гостью из себя с помощью этих невинных, в общем — то, замечаний.
— Штаны Святого Патрика!!! Да ты просто невозможен! — И дверь кабинета была с треском захлопнута.
Да — да, миледи Пантисилея. Идите, спасайте домашний обед, а то мисс Хьюз там не справляется…
После отъезда Пэнти я был далёк от того, чтобы продолжать воспитывать Кэйли. Не то, чтобы я этого не хотел, как раз наоборот… Но последние двое суток выдались очень насыщенными, и кто знает, как повернётся дело завтра. Иначе говоря, я должен выспаться.
Только вот у мелкого настырного котишки были другие планы. Ночью он опять проник ко мне в спальню. Сначала принёс свою любимую игрушку — наполовину растерзанную меховую мышь, с очевидным намерением подбросить её мне на подушку. Наткнулся на мой предупреждающий взгляд, сразу всё осознал и утащил мышь куда — то в угол. На постель не полез, устроившись в кресле, громко урча и посверкивая оттуда своими жёлтыми глазёнками. Чего это ты не хочешь спать у хозяйки, чёрно — белое недоразумение?
Гадские намерения чёрно-белого недоразумения стали ясны, как только я заснул. Пух не желал спать ни у хозяйки, ни у меня. Он хотел резвиться и играть, и почему-то решил, что подходящим объектом для игры является мой нос.
Бах!..
Это я получил лапкой по носу и немедленно проснулся. К счастью, лапка прошлась по моему носу без помощи выпущенных коготков.
— Ах, ты…
С намерением схватить наглеца за шкирку я спросонья промахнулся на полдюйма. Котёнок скатился с постели, и его гадкий топоток служил веским доказательством, что паршивец уже вне пределов моей спальни.
— …!
Я встал и закрыл дверь. Нет, я точно выпорю Кэйли — пусть следит за своим подарочком!
Самое досадное, что теперь я не мог заснуть, хотя топот кошачьих лапок стих где-то в области тренажёрного зала. Может быть, мне самому пойти к хозяйке недоразумения?..
Я так и сделал. Кэйли тихонько посапывала, свернувшись калачиком. На верхней трети левого бедра отчётливо отпечатались следы моих пальцев. Хм, увлёкся. Надо учесть на будущее, какая у неё нежная кожа. Не буду её сейчас трогать, пусть спит. Около минуты я вглядывался в спокойные во сне черты лица девушки. Задал себе какой — то нелепый вопрос относительно того, имел ли я право вторгаться в её жизнь из — за мелкого необдуманного проступка?
Что за вопрос, в самом деле?! Когда меня вообще это интересовало? Напомнил самому себе: женщины — только для удовольствия. И точка.
Когда я устраивался рядом, моя игрушка заёрзала и сквозь сон пробормотала, как будто пытаясь ответить на мой собственный вопрос:
— Ненастоящий…
Видимо, камешек был запущен в мою сторону. Тем не менее, она уткнулась холодным носом мне в плечо, а потом несколько раз пихнула
Едва я зашёл к себе в кабинет и открыл почту, как наткнулся на очередной поганый сюрприз, из того же разряда, что и смерть милорда Глоудейла.
В служебной записке из Уэстмита значилось, что Маргарет О'Доэрти умерла в тюрьме два года назад, от острого множественного тромбоза мозговых артерий. Обстоятельства смерти были изложены в сухих строках отчёта медицинской службы. За сутки до этого у заключённой был приступ бреда, сопровождающегося галлюцинациями.
Когда врачи делали ей внутривенную инъекцию нейролептика, чтобы успокоить, Маргарет отчаянно вырывалась с криками:
— Уберите её отсюда! УБЕРИТЕ ЯЩЕРИЦУ!..
Глава 8. Позор семьи
Да, новость была скверной, и снова это упоминание о ящерке! Таких совпадений не бывает: «mаdfаll» Глоудейла и «ящерица» О'Доэрти. Но, хотя бы, бывшие коллеги Маргарет О'Доэрти живы, а значит, нужно их допросить по новой. Я сделал соответствующее распоряжение для Отдела особых расследований, пусть едут туда, и очень быстро.
Уже из Департамента я позвонил Эрику, сразу пояснив, что меня интересует:
— Я бы хотел задать Пантисилее несколько вопросов. В твоём, естественно, присутствии.
— Не в моём. — Удивил меня Эрик, тут же пояснив свой ответ. — Если мы будем вдвоём, у неё сразу возникнут ненужные ассоциации с тем злополучным вечером у сейфа, и ты вообще ничего не узнаешь. Хотя не думаю, что какие — то принципиально важные моменты прошли мимо тебя в ходе следствия.
— Скажи честно, ты сам спрашивал её о тех событиях?
— Конечно. Пэнти старается избегать разговоров на эту тему, особенно во всём, что касается личности госпожи Грин. Я не склонен был давить на неё, потому что уже не видел необходимости. Имя Кейси Маб-Армлона не всплывало ни разу… Может быть, личность и известна ей, абстрактно — но это лучше спросить у самой Пэнти. Только проблема не в этом.
Я понял его с полуслова. Рыжая относится к тому типу женщин, которым нужно либо говорить всё и сразу, либо не говорить ничего. Нельзя отделаться полуправдой, потому что Пэнти сразу поймёт, что возникла проблема, и начнёт либо капать на мозги Эрику и мне, либо — в худшем случае! — станет рыться в поисках истины сама. А худший случай вполне вероятен, исходя из особенностей характера этой дерзкой девчонки.
Моей репутации злодея в глазах супруги Эрика падать уже некуда. Не думаю, что она простила мне тот инструктаж в библиотеке, перед поездкой в Лондон. Уверен, что она далеко не сразу простила себе реакцию собственного тела на мои прикосновения. Если бы не распоряжение Эрика «не трогать», я мог бы её соблазнить, это было не трудно в той ситуации. Про вечер у сейфа и упоминать не стоит. Тогда моя просьба к Эрику касательно Пэнти была штукой процентов на… пятьдесят. Если бы он передумал относительно своих брачных намерений, я бы не отказался от такого подарка. Но теперь всё в прошлом.