Алмаз Светлых
Шрифт:
— В сложившихся обстоятельствах, милорд, я сделал бы исключение только для родственников, а вы, определённо, родственником не являетесь. — Упёрся главный врач. — Другие основания?
— Старое право подойдёт? Родственники мисс Хьюз в Шотландии, а я, как видите, здесь.
Хотя бы в данном вопросе один дроу всегда поймёт другого.
— Что ж, хозяин — в каком — то смысле больше, чем родственник. Тогда переоденьтесь в медицинский костюм, милорд, и не забудьте шапочку. — Вздохнул врач. — С мисс Хьюз более — менее всё в порядке, состояние стабильное. Даже не думайте,
— Но…
— Никаких «но». Правила есть правила.
Пришлось переодеться. Чувствуя себя нелепо в синем костюме, бахилах и особенно — шапочке, я приблизился к стеклянной стене одного из боксов в реанимационном отделении.
— Пять минут, милорд. Вот динамик, пациентка вас прекрасно услышит. — Пояснила медицинская сестра, Тёмная полукровка. — Но если она не отреагирует, просьба уйти сразу.
Я проводил её взглядом. Хорошо, что не чистокровная эльфийка. Сейчас в каждой из них я был готов непроизвольно видеть угрозу.
Кэйли была так близко, на расстоянии вытянутой руки, но — за непреодолимой преградой в виде стекла. Она лежала на сложной многофункциональной кровати — обычной для больниц, и все эти трубки, иглы в её венах и датчики на теле вызывали у меня чудовищное чувство вины и растерянности. Если бы я не оставил её утром…
Глаза девушки были закрыты, и около минуты я просто смотрел на неё через толстое стекло, не решаясь прикоснуться к сенсорной панели переговорного устройства. Но пять минут скоро закончатся, и тогда нужно будет уйти…
Я нажал панель и тихонько позвал, наклонившись к динамику:
— Кэйли…
Никакой реакции. Наверное, она спит.
— Кэйли…
Она вздрогнула и открыла глаза.
Голубые глаза, дороже взгляда которых нет ничего на свете.
Бледные губы слегка шевельнулись, и было заметно, что это усилие далось Кэйли с трудом.
— Что… с лицом? — Раздался из динамика слабый голос, сейчас лишённый звонких ноток серебряного колокольчика, но, главное, её голос!
— А, упал. — Как можно беспечнее бросил я.
— Сам… упал? — Без прокурорских интонаций никак, даже сейчас?!
— Сам упал.
— А Пух?.. Что с Пухом?.. Он вцепился Маред в ногу…
Я поспешил заверить, что с котом всё хорошо:
— Его забрала Брэйт. Не беспокойся.
Я не знал, что говорить, и чувствовал себя полным идиотом, каким, скорее всего, и являлся в данный момент и некоторый предшествующий период времени.
Тонкие пальчики Кэйли — на стекле, мои — с другой стороны.
— Я хочу спать. — Произнесла умненькая и хорошенькая, медленно опуская руку.
Затем она отвернулась, закрывая глаза, а за мной пришла настырная медицинская сестра.
— Милорд Эльдендааль, заместитель главного врача получил досье ОАН на пациентку. Он просил уточнить у вас, как быть, если имплантант слежения не определяется сканером. Отправить в Департамент внутренних дел заявку на обновление для неё или как?..
Я застыл на месте. Формально — да, нужно обновлять, к тому же, я хочу быть уверен в её местонахождении. Но… Если бы она согласилась остаться со мной, то я предпочёл бы
— Никаких имплантантов, слышите? — Жёстко сказал я. — Я заберу девушку сам, как только она будет готова к выписке.
А оказалось, что выполнить это обещание гораздо труднее, чем хотелось бы. Почему? Да всё просто. Расследованием пришлось заняться моему Департаменту и Управлению полиции. Департамент внутренних дел оказался вне игры из — за Андархейна, и пока не проверили на лояльность его зама, милорда Сидмона Меллзинга, мы с Арвэлем Вайннельдом тащили на себе всё. Проверять же пришлось многих, включая нас самих. Неоценимую помощь в этом вопросе оказал профессор Энтони Бьюкен, к которому я обратился этой же ночью, благо, он еще не успел уехать в Шотландию.
— Вы хотите, милорд Эльдендааль, чтобы я разработал программу для психофизиологического детектора, такую, чтобы выявлять признаки нейролингвистической кодировки и «встречного блока»?! — Спросил он с плохо скрываемым удивлением. — Это очень интересно, но… Быстро вряд ли получится. К тому же, мне нужна целая команда технических специалистов…
— У меня есть один. — Заверил я, нисколько не кривя душой.
Говоря так, я имел в виду не кого — нибудь, а Патрика Райли. Да — да, которого обнаружили при зачистке подземного комплекса тайного святилища Ллос, в отдельно оборудованной серверной комнате, которая была напичкана электроникой. Именно оттуда ему приходилось выполнять все распоряжения госпожи Авейон и её «коллег» по заговору: подчищать цифровые следы её существования как Лайл Синтэллэ и не только, управлять в сети биометрическими камерами, и прочее.
Один раз Райли попытался сбежать и выбраться наружу (тогда — то его и увидела Пэнти, как раз в районе Темпл — Бара), и ему это почти удалось, но «почти» не считается. Жрицы отловили его и очень быстро дали понять, чем закончатся подобные выходки: смертью его жены или семилетней дочери, которых он не видел несколько лет… Разумеется, на нём висело участие в деле Dоrchа Clоch, но нынешняя помощь новому расследованию существенно поспособствует благоприятному исходу. Условный срок и длительный полицейский надзор без права покидать Ирландию… Хватит с него, пожалуй.
— Ну, если так… — откликнулся Бьюкен, — …давайте попробуем.
Попробовали. Получилось. Уже через неделю стало ясно, каков масштаб заговора бывших матрон и новоявленных жриц Ллос, и сколько в него втянуто дроу мужского пола. Глобальная проверка на полиграфе по усовершенствованной методике Бьюкена показала, что грядёт довольно поганое мероприятие — чистка в собственных рядах. К моему огромному облегчению, из Департамента безопасности в заговоре не был задействован никто, кроме Маред, которая была под полным контролем Энны Авейон и сейчас, после снятия всех уровней блокировки сознания, находилась в состоянии сильнейшего маниакально — депрессивного психоза, с которым предстояло бороться врачам.