Алмазная королева
Шрифт:
— Но ведь вы его дочь! Да еще и наследница. Как же так?
— А вот так. — Тамара пожала плечами. — К несчастью, отец молится на эту свою гадючку. А Юрия он боится давно, почему — я понимаю не слишком хорошо. Ведь и Березины тоже участвуют в этих грязных делишках с камушками! Точнее, если раньше инициатива исходила от дядюшки, то теперь они ее перехватили целиком и полностью. Иногда я думаю, что есть еще что-то, из-за чего отец трусит, что-то, о чем я не знаю. Хотя главное действующее лицо здесь в любом случае Монахова.
— Если новая супруга имеет на Владимира Александровича такое влияние, почему бы ей просто-напросто
— Потому что ей нужен весь кусок! А отец, если перепишет завещание, по меньшей мере половину оставит все равно мне. Видите ли, я ведь с самого начала, так же, как и мама, числюсь в совладельцах! Правда, на нас с мамой на обеих приходится где-то около четвертой части всего пакета акций. Еще одна четверть принадлежала дяде Моне, у которого вообще нет никакого завещания, зато единственные родственники — мы с мамой. Ну а все остальное, не считая сущей мелочовки, папино. Моя мама и ее брат когда-то, в самом начале, доверяли отцу полностью.
— Вот теперь понятно, каким образом вы стали для них костью в горле. — Денис задумчиво покачал головой. — Александр Борисович был прав, настаивая, чтобы вы уехали на это время в Англию. А я бы добавил — вместе с вашей мамой!
— Я же сказала ему, что подумаю.
— Неужели даже после покушения на вас, Тамара Владимировна, вы не поняли, что думать на самом деле некогда?
Тамара промолчала, а Денис покачал головой. Впереди мелькнул последний указатель с названием «Переделкино», и в этот момент зазвонил Тамарин мобильный, избавив ее от необходимости отвечать.
— Да?
Денис мельком глянул на лицо своей спутницы, прижимавшей к уху трубку, и резко свернул на обочину: до сих пор он ни разу в жизни не видел, чтобы человек в считанные секунды сделался белее бумаги, чтобы лицо его буквально на глазах помертвело.
— Тамара, что случилось?!
Женщина молчала, продолжая прижимать к себе телефон, из которого громко и отчетливо доносились женские рыдания. И, так и не издав ни звука, внезапно обмякла и повалилась на Дениса.
Тот, придерживая одной рукой Тамару, потерявшую сознание, схватил выпавшую из ее рук трубку:
— Алло! Немедленно прекратите рыдать, скажите, что произошло! Я друг Тамары Владимировны, мы подъезжаем в данный момент к Переделкину. Алло?!
Звонившая женщина, видимо, сумела взять себя в руки, потому что почти сразу же заговорила, лишь изредка всхлипывая. Спустя несколько минут Денис, пристегнув ремнем к сиденью продолжавшую находиться в обмороке Тамару, выскочил из машины и набрал номер Турецкого.
Александр Борисович отозвался сразу — словно ждал звонка.
— Дядь Сань, — Денис сглотнул ком, внезапно образовавшийся в горле, — у нас беда. Убита Регина Михайловна. Да, только что. У нее были ежедневные уколы, приходила медсестра. Да, всегда одна и та же — за особую плату. Да, вы угадали, сегодня пришла другая; заявив, что ее коллега больна. Там была домработница — и вот итог. Я понимаю, что прокол. Нет, девица ушла довольно давно, Регина Михайловна скончалась через минут, как говорит эта их домработница, двадцать после укола. «Скорая» подозревает отравление, увезли сразу же на Ленинградку, в судмед. Если можно, позвоните дяде сами, ладно? А то у меня тут Тамара в обмороке, мы как раз рядом с Переделкином.
— Так что, Филя, теперь ты и сам видишь — дела наши неважнецкие. — Паша Котов, слегка раскрасневшийся от двух стопок водки, выпитых за знакомство и за удачу, вздохнул и расслабленно откинулся на спинку стула. Квартирка его невесты Наташи оказалась крохотной, но вполне уютной и очень чистенькой. Свои посиделки мужчины устроили на сиявшей первозданной белизной кухне.
Ориентировался на ней Паша прекрасно и в два счета накрыл на стол, причем закусон оказался знатный, явно специально заготовленный для московского гостя. А вот разговор… Да, с этим, как выяснилось, дело обстояло значительно хуже.
Филипп вздохнул и покачал головой.
— Ни в жисть не поверю, — принял он тон своего расслабившегося собеседника, — что к этому вашему барину Ойунскому так-таки никаких подходов не существует.
— Это потому, что вы там, в столице, маленько зажрамшись, — ухмыльнулся Котов.
— Но-но! — попытался упредить Агеев традиционный выпад провинциального коллеги: «географические» претензии к избалованным москвичам ему приходилось в своей жизни выслушивать несчетное количество раз, едва ли не в каждой командировке по немереным российским просторам. Но Паша продолжал гнуть свою линию:
— Ну что «но-но»-то? Москва ваша — она огроменная, народу там у вас — многомиллионное количество! Отсюда вы и такие вот все из себя вроде как независимые…
— Так ведь и Якутск тоже не деревня? — усмехнулся Филя.
— А-а-а… Это как сказать… Я вот тут сразу после школы, значит, объявился, так и то меня, можно сказать, любая здешняя собака в лицо знает. А ежели кто и вовсе тут родился? То-то!
— Не понял…
— А чего ж тут непонятного? — Котов налил себе еще стопочку, потянулся было и за агеевской тарой, но Филя аккуратненько прикрыл свою рюмашку, давая понять коллеге, что пора бы и тормознуться с этим делом. Настаивать тот не стал, но свою порцию оприходовал в один глоток и, подцепив вилкой кусок красной рыбки, продолжил: — Вот представь себе, что я, Павел Петрович Котов, совершенно случайно — подчеркиваю, случайно! — нарываю кое-какой мелочишки на того же господина Ойунского Платона Кировича.
— Ну и…?
— Мой следующий шаг — доложиться начальству: вот, мол, так и так… А начальство — оно с господином Ойунским Платоном Кировичем ведь не просто, вот, как мы с тобой сейчас, за одним столом, водяру потребляет. Оно, начальство то есть, Платону Кировичу хоть и дальняя, а родня! А в силу занимаемой должности даже и дальняя, можно сказать, ближе некуда… И что мне оно в ответ на мое случайно нарытое говорит? Правильно! Интересуется, а не хотел бы я пойти на…! И, к слову сказать, правильно делает.
— Ну это как посмотреть.
Сам Агеев в этот момент посмотрел на своего собеседника задумчиво и в свою очередь поинтересовался:
— Допустим, Паша, все так и есть. Но вот вопрос: а если бы начальство твое не было родней ни близкой, ни дальней и, скажем, придерживалось бы на ситуацию диаметрально противоположной точки зрения. Совпало бы лично твое мнение о вашем великом Платоне с его или тебя больше устраивает первый вариант?
— Меня? Устраивает?! — Котов совершенно неожиданно для Фили побагровел и, сжав пальцы в кулак, грохнул им по столу. — Да лично я б этого поганца Ойунского, дай мне волю!..