Алмазная пыль
Шрифт:
– Да ладно. Чего уж теперь-то? – примирительно ответил Александр. – Лучше скажи, что делать?
– Что делать? Что делать? – передразнил его Николай. – Думать, вот что делать.
– Где теперь пилота найти? – осторожно протянул Макс.
– Вот что, племянничек. Шёл бы ты отсюда, пока я добрый, – прорычал Николай. – Без тебя обойдёмся. И учти, мои ребята проследят, чтобы ты язык за зубами держал. А самое главное, не забудь, что твоя диета ещё не закончилась. Соблюдай режим.
– Ну, дядя, так же нельзя! – попытался возмутиться Макс,
Старик сдержал слово. Пашке действительно вернули бренные останки его мотоплана, подвезя их ко входу в тир и без всякой жалости выбросив из микроавтобуса на асфальт. Узнавший об этом Пашка, получивший от старика разрешение ходить по всей территории комплекса, бегом бросился на улицу, едва не сбив с ног нового официанта, катившего куда-то свой сервировочный столик.
Выскочив на улицу, Пашка подбежал к своему аппарату и, присев над обгоревшими обломками, грустно вздохнул. Здесь нужен был не ремонт, а полное восстановление. Мотор почти полностью раскурочен пулями, сиденье залито бурыми пятнами его собственной крови, а дюралевый каркас крыльев погнут и покрыт кусками сгоревшего шёлка.
Дверь в подвал тихо скрипнула, и рядом с сидевшим в раздумьях Пашкой остановился Агафоныч. Мрачно осмотрев погибший аппарат, он тяжело вздохнул и, подумав, тихо спросил:
– Может, мне с Андреичем поговорить? Пусть прикажет тебе новый аппарат привезти. Эту рухлядь восстанавливать, только время даром терять.
– Прости, Агафоныч, но мне эта рухлядь жизнь спасла. Но за предложение спасибо. Да и не станет дядя Паша на новый дельтаплан разоряться. Ни к чему он ему.
– Ну, тут ты, парень, не прав. Ты ему нужен, а значит, получишь то, что попросишь.
– Не умею я просить, Агафоныч. Ты уж прости меня, но таким уродился. Не верь, не бойся, не проси. Это в меня с самого детства вбивали.
– Ну, как знаешь, – вздохнул старик.
– Ты меня в свою мастерскую пустишь? – неожиданно спросил Пашка.
– Кого бы другого поганой метлой выгнал, а тебя пущу. Только учти, у меня там порядок строгий, сам видел.
В ответ Пашка молча кивнул головой.
– Вот чтобы всё так и оставалось. Угол тебе выделю, там и ковыряйся. Усёк?
– Усёк, – улыбнулся в ответ Пашка, принимаясь разбирать каркас крыльев.
Перетащив все останки в мастерскую, он первым делом вычистил каждую запчасть от сажи, остатков шёлка и копоти, после чего начал разбирать двигатель. Блок мотора от заграничной бензопилы был разбит прямым попаданием пулемётной пули и ремонту уже не подлежал. Оставалось только пустить его на запчасти.
Полностью разобрав свой аппарат, Пашка выбросил то, что ремонту не подлежало и, разложив остатки на верстаке, задумался, с чего начинать. В чём-то Агафоныч был прав, когда говорил, что проще купить новый аппарат, чем восстановить этот. Отложив раздумья до встречи со стариком,
За этим занятием его и застал Агафоныч, загонявший до полусмерти очередную группу курсантов, набранных в службу охраны. Ворвавшись в мастерскую, старик с порога обругал новобранцев и, отбросив всякие правила хорошего тона, заявил:
– Бери ствол и пошли.
– Куда? – не понял Пашка.
– Покажешь этим идиотам, как стрелять нужно. Представляешь, они осмелились заявить мне, что выбить пятьдесят из пятидесяти может только очень талантливый стрелок. Мне!
Старик от возмущения размахивал руками и едва не дымился.
– Агафоныч, да нет у меня настроения этих дураков воспитывать, – вздохнул Пашка, откладывая трубку и вытирая руки тряпкой. – Я тут понять не могу, у кого запчасти просить, а вы – стрелять.
– Не бери в голову. Потом просто список составишь и мне отдашь. Я сам разберусь. Давай пошли, – решительно скомандовал Агафоныч, просто вытаскивая Пашку в хранилище.
Быстро открыв сейф, он достал «беретту», так приглянувшуюся Пашке, и, снарядив полную обойму, сунул оружие в руки парню. Понимая, что остановить разошедшегося Агафоныча просто невозможно, Пашка покорно вышел в тир. Дюжина пар глаз разом уставилась на него, внимательно изучая каждое его движение.
Подойдя к ближайшей полосе, Пашка подогнал бегунок к рубежу и, заменив мишень, отогнал её на самое дальнее расстояние. Пятьдесят метров, даже для «беретты» расстояние более чем серьёзное, но Пашка не хотел тратить время на пустые объяснения и показуху.
Вскинув пистолет, он уровнял прицельную планку и быстро выпустил пять пуль подряд. Подогнав бегунок к рубежу, он сдёрнул мишень с креплений и, бросив на неё один взгляд, молча протянул её старику. Жадно схватив мишень, Агафоныч взглянул на неё на просвет и, рассмеявшись, развернулся к курсантам.
– Учитесь, салаги. Только не говорите мне, что в одном месте одновременно могут собраться два очень талантливых стрелка. Это нереально. Запомните, придурки, чтобы научиться хорошо стрелять, нужны не талант и глаза с руками, а труд. Долгий, напряжённый труд.
– А как же все разговоры про острый глаз и твёрдую руку, – подал голос один из курсантов.
– А очень просто. Научись попадать в мишень на слух, на нюх, и тогда все эти разговоры останутся только разговорами, – решительно провозгласил Агафоныч, потрясая мишенью.
Убедившись, что его помощь Агафонычу больше не требуется, Пашка разрядил пистолет и, сунув его за пояс, вернулся в мастерскую. Но не успел он вернуться к работе, как в мастерскую снова ворвался Агафоныч и, бросив мишень в угол, с размаху хлопнул Пашку по плечу.
– Молодец, парень. Одной серией, почти не целясь, с максимального расстояния. Здорово. Ну и рожи у них были, когда они сообразили, как ты это сделал!
– Да ладно тебе, Агафоныч. Ты и сам мог такое им показать, – отмахнулся Пашка.