Алмазная реальность
Шрифт:
– В том, что останавливаться они не будут. Больше того, у них почти наверняка имеется приказ нас уничтожить.
– Нас?
– Ну не меня конкретно, хотя я бы этому уже не удивился, а скопление людей, имеющееся в данном секторе. Они в боевом построении идут…
– А если ты им все объяснишь?
– Как? – Я развел руками. – У меня нет средств связи, я не знаю их частот, я не знаю нынешних паролей на связь… Если я выскочу перед ними и начну руками размахивать, то они просто переедут через мою черную задницу, делов-то…
– Погоди, а как же ты собирался, не зная паролей… Тебя же первый патруль расстреляет. Свой.
Мы с Таманским шли по направлению к главному лагерю. Впереди маячил Мбуту Зоджи.
– Да никак, – пожал я плечами. – По правилам, я должен сдаться в плен первому же ангольскому патрулю, назвав тот пароль, который мне известен. Далее осуществляется проверка. Сличение идентификационных чипов… Короче, налаженная процедура опознания. Но это с людьми. Да и то не со всеми. А тут танки. Почти наверняка киберы.
– Киберы? – Таманский обеспокоенно посмотрел в сторону пыльного облака, застилающего почти полнеба.
– Скорее всего… Их не так жалко. Комиссар Мбуту был уже совсем рядом.
– Бред какой-то, – задумчиво пробормотал журналист. – Танки против пехоты пускать… Пожгут ведь.
– Кто? – спросил я. – Эти чернокожие орлы с берданками? Тут ни укреплений, ни черта нет. Противотанковых средств раз-два и обчелся. Киберы подойдут на расстояние прямого выстрела, сделают пару залпов, смешают все с землей, а потом начнут давить уцелевших. Ну сожжем мы два-три танка. Это не решает… Ничего не решает.
– Вот это влипли… – сказал Таманский, и мне послышался восторг в его словах. Он схватил меня за руку. – Что я могу сделать?
– Поступаете в распоряжение Абе. Он парень сообразительный, – ответил я и направился к комиссару Мбуту Зоджи, который смотрел на меня вопрошающе.
– Танки? – спросил Мбуту, вытирая черный лоб ладонью.
– Танки, комиссар… Сколько людей у вас тут? Всего.
– Семьдесят пять, комиссар Мозес. У нас есть шесть хорошо замаскированных орудий, а также несколько противотанковых ракет. И гранаты. Много гранат. Я, к сожалению, считаю только до ста.
– Не так плохо, – задумчиво сказал я, глядя на заходящее солнце, – Как скоро тут стемнеет? Я имею в виду, как скоро тут наступит настоящая темнота?
– Через полтора часа будет темно, – четко ответил комиссар.
Я отошел на несколько шагов и осмотрел окрестности.
– Скажите, комиссар… – Мбуту мялся, словно мальчишка… – Сколько там танков?
– Больше, чем вы сможете сосчитать, дорогой комиссар. Больше.
Комиссар Мбуту Зоджи вытянулся в струнку и произнес, чеканя слова так, как не всякие войска чеканят шаг на параде:
– Мы готовы умереть за Великую Африканскую Революцию. Все как один. Ведите нас в бой, комиссар Мозес…
И ушел, не дожидаясь ответа.
Вот тебе и раз… И даже два. Какая каша серьезная получилась, черт возьми.
Ко мне подошел Ламбразони:
– Генерал, там такое дело… Эти орлы собираются пушки выкатывать.
– Пушки?
– Угу. Только глупость это. Пожгут в первые же минуты. Там всего шесть орудий, два, мне кажется, не совсем в порядке.
– А ты откуда знаешь?
Итальянец усмехнулся:
– А я, мой генерал, не только снайпер. Я вообще специалист… по разным видам вооружений. – Он нагнулся, откинул волосы с затылка. – Видите?
И я увидел.
Разъемы, контактные группы… Все очень аккуратно вделано в человеческую плоть, закрыто, спрятано. Универсальный чип, что-то типа огромной военной энциклопедии. Страшно дорогая штука.
– Контракт? – спросил я.
– Личная. Люблю это дело… – ответил Марко, и мне осталось только гадать, как человек, сумевший достать столько денег на новомодную операцию, оказался в африканской мясорубке. – Так вот, там две пушечки не в себе. Два выстрела сделают, и ага.
– Починить можно?
– Можно, только время нужно.
– Будет у тебя время. Иди занимайся… И пришли ко мне Абе и Мбуту.
Итальянец козырнул и уже было направился исполнять приказ, как вдруг остановился и спросил:
– А позиции как же, мой генерал?
– Не твоя забота…
Он только пожал плечами.
Через некоторое время ко мне подошли Абе, возбужденный Таманский и Мбуту Зоджи, сменивший свой парадный костюм на робу цвета хаки.
Таманский напевал в голос какую-то песню, состоявшую, казалось, из одной-двух строчек:
– Марш, марш левой. Марш, марш правой. Я не видел картины дурней, чем шар цвета хаки. Марш, марш левой…
– Что это? – спросил я его.
– Это, мой ге… комиссар, старая милитаристская песня. Говорят, что во времена военных конфликтов на юге наши солдаты шли с этой песней на врага! – бодро отвечал журналист.
Кажется, он был пьян. Ну ничего… С похмелья помирать веселее, само собой получается.
– Замечательно. Абе, прикомандируй господина журналиста к команде из человек так двадцати. Выдай всем лопаты, инструменты, что угодно. Пусть копают окопы. Вон там. – И я указал на вершину холма. – Глубоко копают. Когда устанут, подготовь смену, но так, чтобы процесс был беспрерывным. Ясно?
– Так точно! – воскликнул журналист и побежал шатающейся рысью.
За ним поспешил Абе.
– Сколько у нас еще таких? – спросил я у Мбуту.
– Нисколько, комиссар. Все трезвы. Дело в том… – Он замялся. – Ваш денщик и журналист… э-э-э… обнаружили… ну… такой рецепт быстрой перегонки сока определенных деревьев. И его…
– Продегустировали? – спросил я, видя, что комиссар ищет слова. – Попробовали на себе?
– Так точно. Они все выпили, комиссар. – В голосе Мбуту звучала некоторая обида.