Алмазная реальность
Шрифт:
Стонут раненые. Молчат живые, неотличимые от мертвых. Обычный лес. Если заткнуть уши и смотреть вверх, на зеленый потолок ветвей.
– Что там, Аб? – спросил я у подошедшего денщика.
– Из всего состава остались невредимыми семнадцать человек, включая нас с вами. Есть раненые.
– Сколько?
– Семеро. Двое очень тяжело, и лекарь говорит, что до ночи они не дотянут.
– А остальные?
– Остальные с той или иной степенью вероятности будут жить.
– Что с комиссаром? – Краем уха я услышал, что хрипы прекратились.
– Комиссар будет жить, мой генерал. Повязку
– Хорошо… Что там танки?
– Наблюдатели вернулись, говорят, что танки торчат на вершине холма. Подбитых насчитали штук двадцать – двадцать пять. Одна пушка выглядит целой, но к ней не подобраться, там все простреливается.
– Когда мы отсту… когда мы бежали, нас одно орудие прикрывало. Почему они остались? – Я чувствовал, что Абе знает ответ и на этот вопрос.
– Они сами остались, так порешили. Сразу было ясно, что эту драку нам не выиграть, так они сказали, что будут прикрывать. Из уцелевших есть один парень, у него там брат остался Говорит, мол, попрощался с ним ночью Ритуалы какие-то. – Абе замолчал.
– Спасибо, Абе. Можешь идти. – Я снова поднял голову вверх, посмотрел на зеленую листву и затем сказал:
– Да, и сообщи Ламбразони, что завтра мы выходим.
– Есть, мой генерал.
И он растворился среди деревьев.
Я завтра утром брошу этих людей, которые готовы отдать жизнь за меня. Завтра я уйду от тех, чьи братья погибли за меня. Я брошу их, потому что со мной они умрут все. Я так решил.
Мбуту Зоджи был в бессознательном состоянии, когда мы уходили. Нас провожал только его личный адъютант, который на время взял на себя функции командира, и несколько человек из числа тех, кому что-то «преподавали» Абе и Марко.
Я прошел несколько шагов, но потом повернулся и сказал адъютанту:
– Передайте комиссару, что, возможно, мы с ним еще встретимся.
Зачем я это сказал? Неужели оправдывался перед самим собой?
Мне никто не ответил. Они только подняли вверх руки, в едином для всех повстанцев, в каком бы времени они ни жили, жесте. Сжатый кулак, поднятый вверх, к небу.
А потом снова саванна покорно ложилась нам под ноги, уводя куда-то… Куда?
В Нкота-Кота ведет шоссе. Фактически шоссе два. Одно старое, построенное еще во времена, когда компьютеры не внедрялись под кожу, и второе, выстроенное как раз перед приходом к власти Великих Диктаторов. В связи с постройкой второго про первое почти сразу же позабыли, так как пролегало оно в пустынных зонах, откуда в результате каких-то экологических катастроф ушла вся вода, трасса просела, а песок превратил некоторые ее участки в труднопроходимые. Но именно эта дорога пользовалась большим успехом среди контрабандистов, преступников и прочих антисоциальных элементов, которым необходимо было избегать встреч с малавийскими властями. Единственный блокпост на этой дороге стоял возле самого Нкота-Кота, и из окон сторожевой будки открывался экзотический вид на лачуги пригорода.
Дорога эта называлась шоссе Бванго, по имени некоего контрабандиста, сколотившего состояние переправкой нелегальных наркотиков по этой трассе. Об этом парне, Бванго, ходили легенды. Кое-кто говорил, что он жив и до сих пор мотается по шоссе своего имени на мотоцикле. Поговаривали, что тот, кто увидит Беспечного Бванго, начисто лишается разума. Таманский, будь он с нами, наверное, сказал бы, что в каждой стране есть свой Летучий Голландец.
После двухдневных, крайне изнурительных переходов по безлюдной саванне шоссе Бванго показалось нам центром цивилизации. Возле покосившегося барака стояла старая водокачка, несколько тяжелых грузовиков; какой-то негр курил на солнцепеке и сплевывал под колеса своей машины класса «райдер 106». На нас он посмотрел с полнейшим равнодушием, словно ему через каждые полчаса приходится встречать троих парней с оружием на плечах и в маскировочной форме без знаков отличия. Не исключено, что он принял нас за мираж. Ну, принял, и ладно.
Мы направились к водокачке.
Пока Абе качал воду, а Ламбразони подставлял под усердно журчащий кран наши почти опустевшие фляги, я рассматривал курившего парня. Тот в свою очередь устало смотрел на наши потуги разбудить древний аппарат. Наконец, видимо устав на нас таращиться, он прогундосил по-английски:
– Две иены.
– Что? – переспросил я.
– Две иены, – снова повторил парень и сплюнул себе под ноги.
Абе перестал качать и потянулся к автомату. Лицо парня обрело отсутствующее выражение. Я сделал знак Абе и подошел к курильщику поближе.
– Ты кто? – спросил я.
– Хозяин водокачки, – безразлично ответил парень.
– У нас нет денег.
– Нет денег – нет воды.
– Да, но у нас есть оружие. И вот тот парень, – я, не поворачиваясь, указал рукой на Абе, – страстно желает тебя убить.
– За автомат, – невозмутимо ответил хозяин водокачки. – Я дам вам полторы иены. Хорошенький обменный курс!
– А оттого, что вы меня убьете, – продолжил парень, – воды больше не станет.
– Да, но и тебе радости особой не будет…
Он бросил сигаретку себе под ноги и посмотрел на меня с интересом. Спросил:
– А что вы умеете делать?
– Хорошо стрелять…
– Мог бы не спрашивать, – пробормотал парень, а затем, повернувшись к бараку, закричал: – Боб?! Ты даешь им кредит?
Некоторое время было тихо. Затем в бараке что-то упало и из перекошенных ворот вышел другой негр. Здоровенный толстый детина с бородой и в шортах, открывающих волосатые ноги невероятной кривизны. Голову его покрывал матерчатый платочек с рельефно вышитыми розовыми цветочками наподобие маргариток.
Детина поскреб бороду, оглядел нас внимательно, особенно остановившись взглядом на винтовке Ламбразони, а затем пробасил:
– Даю.
Хозяин водокачки тут же отошел в сторону, на том месте, где он стоял, обнаружился круглый люк с вделанной в паз рукоятью. Парень подцепил ее грязными руками, дернул вверх и из крана водокачки хлынула холодная, пахнущая тиной вода.
Бородатый Боб подошел ко мне.
– Здорово, черномазый, – обратился он. – Я Боб Маргаритка. Здешний диспетчер. А кто ты, меня не интересует. Я так понимаю, что ты ко мне на работу пришел наниматься. Даже если это не так, я за тебя уже заплатил. Есть работенка. Особенно для твоего друга… Сколько за него хочешь?