Алмазная реальность
Шрифт:
– Хорошо… Приняли огонь на себя. Оба, значит… Ну хорошо. – От Абе я этого, честно сказать, не ожидал. – Итак, комиссар, организуйте еще команду, которая втащит орудия на эту высоту. Вы расположили их чрезвычайно неудачно. И разведите их в стороны, чтобы они могли вести огонь с двух точек. Приблизительно вот так…
Я что-то чертил в пыли. Комиссар Мбуту увлеченно следил за движениями прутика в угасающих лучах солнца. Он согласно кивал, сопел и произносил односложные звуки, а потом, когда я
– Но мы же не успеем.
– Успеем. Через час стемнеет. Киберы не полезут в бой ночью.
– Почему?
– Дело в том, мой любезный комиссар, что они руководствуются довольно примитивной программой… Они давно не люди. И киберами их называют только по инерции.
Это роботы. С биологическими наполнителями. Дешевая сборка с использованием государственных преступников…
Только знают об этом немногие. – И, глядя на вытянувшееся лицо комиссара, я добавил глупое: – Вот так… Вы слышите?
– Что?
– Тишину.
Мбуту поднял лицо вверх, подставляя его кровавому свету огромного солнца. Прислушался… И сквозь крик, звон и стук, который производили солдаты Великой Африканской Революции, он услышал, как неизменный, давящий, но ставший уже почти привычным гул танковых моторов прекратился. Страшный рой гусеничных пчел успокоился, не доехав до зоны боевых действий несколько десятков метров. Пчелы были готовы для завтрашнего броска.
В наступившей тишине Мбуту спросил тихо:
– Как могут семьдесят пять человек противостоять такому числу танков?
– Могут… Когда-то давно, очень-очень давно, неполных три десятка человек выжгли почти равное количество таких же железных тварей. И танки не прошли…
Комиссар уважительно посмотрел на меня и спросил серьезно:
– Они были черные?
– Нет, Мбуту, они были белые. Спросите у Таманского, когда протрезвеет.
Он покачал головой, прицокнул языком. На нас медленно опускалась темнота. Где-то за чахлым лесом ждала гусеничная смерть. До завтра…
– Зажигайте факелы! – закричал Мбуту. – Зажигайте! Копайте! Быстро!!!
Умолкший было звон инструментов возобновился с новой силой.
Я смотрел на все это мельтешение сверху и думал, что главное не это. Не в том странность, что ангольские танки забрались так далеко, рискуя напороться на малавийский разъезд, не в том, что на группку повстанцев кинули такие силы… Странно было то, что танки спокойно встали на ночлег. Выставили боевое охранение. Осветили все вокруг себя прожекторами… Словно не боялись, что мы снимемся с места и уйдем в темноте далеко-далеко… Знают, что не уйдем. Знают. Кто-то внимательный, чей взгляд я ощущаю все это время, смотрит на нас. Откуда?
Я плюнул себе под ноги и направился туда, где пьяный голос Таманского горланил:
– В ко-о-о-омнате с бе-елым потолко-о-ом… С пра-а-а-авом на…
Злые, грязные, с красными от бессонницы и красной пыли глазами, мы встретили это утро. А утро встретило нас ревом моторов.
Лесок перед нашими позициями затрясся, взлетели птицы, трещали падающие под напором железа деревья… Сверху из наших свежевыкопанных окопов все было отлично видно.
В момент, когда первые танки вырвались из леса, вся наша «армия» разом затаила дыхание…
Перед железной стеной мчалась на четырех ногах корявая фигурка. Моталась на свернутой шее высунувшая язык голова. Несся, спасая то, что осталось от жизни, кибер Карунга. Изо всех своих искусственных сил, сжигая источники питания, раздирая тронутые разложением мышцы…
Его зацепило гусеницей… Его перекосило… Подмяло…
Он что-то крикнул или мне показалось? Что он мог крикнуть, этот живой труп? Просто это был звук смерти неживой жизни…
Каламбур, господин генерал!
Я поднял руку вверх. Все замерли.
В том, что я напился, не было ничего странного.
Конечно, этот жуткий самогон, который они здесь пьют, в другой ситуации я бы обошел за километр, но сейчас он пришелся как нельзя кстати. В самом деле, если ты знаешь, что пора сыграть в ящик, лучше сделать это в дупель пьяным. Хотя помирать нам рановато, есть у нас еще дома дела… Была, кажется, когда-то такая песня. Что-то меня потянуло на древние песнопения… Хотя новых-то нет. Нет музыки. Нет песенной культуры…
Черные братья дружно рыли окопы, прекрасно понимая, что надо закапываться в землю. Поодаль спешно маскировали зеленью одно из безоткатных орудий. Маловат калибр, вот что плохо…
Чудеса храбрости и героизма я проявлять не собирался. Пусть уж отдувается Мбопа со своими чудовищами и колдовскими штучками. Интересно, смогут его подопечные танк сожрать? Или это проявляется случайно, вне зависимости от желания? Если так, то плохи наши дела.
Съест упырь меня совсем… Пушкина вспомнил, поди ж ты, со школы не вспоминал…
Я безбожно отлынивал от земляной работы и даже ухитрился задремать. И проснулся лишь оттого, что кто-то из бойцов потащил меня за ноги в окоп, возбужденно лопоча на своем языке.
Танки были уже тут как тут.
Они шли, ломая и раздирая зеленые заросли, лязгая траками, ворочая приплюснутыми короткоствольными башнями.
Слева плюнула огнем безоткатка, один из танков завертелся на месте, теряя блестящую ленту гусеницы, ему в бок въехал другой, отшвырнул в сторону. А они не церемонятся…