Алмазная труба
Шрифт:
–– Ну, а его лично? Ваш муж хорошо зарабатывал? – не удержавшись, поинтересовался Марьин.
–– По меркам прежнего времени – неплохо. Были премии… Но сейчас всё изменилось, всё перевернулось с ног на голову… Да что об этом говорить, вы и сами понимаете, – ответила Киселёва с лёгкой обидой.
Версию о похищении, на которую намекнул Максим, Ольга Петровна встретила с недоумением: какой интерес они могут представлять для похитителей? И потом, почему тогда похитили не её? Почему Алексея? С ним справиться не так–то просто, а она – куда более лёгкая добыча для такого сорта людей. Да и звонков с требованием о выкупе не было.
–– Пожалуй, вы
–– Около десяти дней назад. В позапрошлую субботу я поехала в Москву на нашей машине. Думала вернуться в воскресенье утром, но, как назло, машина сломалась, и пришлось ждать понедельника, чтобы отдать её в ремонт. На дачу я поехала автобусом и добралась только вечером. Было что–то около семи часов. Я вошла в дом и стала звать мужа, но его нигде не было.
–– Дом был заперт, когда вы приехали? – спросил Максим.
–– Нет, дверь была прикрыта, но не заперта. Калитка тоже не была закрыта. Я подумала, что он пошёл куда–нибудь прогуляться, и поначалу не волновалась, но когда стало темнеть, то… В общем, я обошла всех соседей, но никто не видел Алексея с воскресенья. Это тоже не было чем–то необычным, так как он часто сутками не выходил из своей мастерской в мансарде, когда был прилив вдохновения…
–– Извините, что перебиваю вас, Ольга Петровна, но чем так увлекался ваш муж?
–– Он неплохой скульптор. А ещё он занимается резьбой по камню, рисует. В общем, я поддерживаю его творческие занятия, тем более что они ему по душе и для нашего бюджета хорошее подспорье, – ответила Киселёва.
–– Он продаёт свои работы?
–– Редко, но случается. В основном через знакомых, иногда ходит на Арбат.
–– Понятно… Итак, вы в этот день не нашли своего мужа, – скорее констатировал, чем спросил Максим и на минуту задумался. – Скажите, Ольга Петровна, а вы не находили в доме какой–нибудь записки?
–– Нет, ничего такого не было.
–– А вещи не исчезли? Может, что–нибудь ценное?
–– Да нет же, всё было не тронуто. У меня создалось такое впечатление, что Лёша вышел куда–то ненадолго. А в доме всё было как обычно. Небольшой творческий беспорядок наверху, а в остальном – ничего подозрительного.
–– Вы в этом уверены?
–– Конечно. Я даже проверила коллекцию Алексея, но это было позже, когда приехали из милиции.
–– А что за коллекция, Ольга Петровна? – заинтересовался Максим.
–– Коллекция минералов, – ответила Киселева. – Алексей Васильевич собирал её всю сознательную жизнь. У него – одна из лучших геммологических коллекций в стране. Но на даче хранятся менее ценные экспонаты.
–– А что, есть и очень ценные?
–– Да, конечно, но они находятся в сейфе, в квартире.
–– Квартира под охраной?
–– Да.
–– И ничего не пропало? – снова с сомнением спросил Максим.
–– Нет, не пропало.
Что же получалось в итоге разговора? Исчезнувший Киселёв не был серьёзно болен, не представлял большого интереса для вымогателей, у него не имелось врагов, отношения с коллегами по работе, соседями и знакомыми поддерживал ровные и доброжелательные. Не был он ловеласом, сбежавшим от жены к гипотетической любовнице (да и в его возрасте подобные глупости люди совершают крайне редко).
Тогда в чём причина его исчезновения? Несчастный случай? Или всё же чей–то злой умысел? А может, он и не исчезал вовсе в том смысле, какой обычно подразумевается в подобных ситуациях? Может, его что–то заставило на время покинуть дачу по каким–то неотложным и важным делам? Да, но тогда Киселёв непременно бы предупредил жену…
Марьин перебрал, казалось бы, все возможные версии, но ни одна из них не представлялась ему достаточно убедительной. Впрочем, это было естественно, так как слишком мало и поверхностно он знал об обстоятельствах дела. Но он уже интуитивно чувствовал, что придётся немало потрудиться, чтобы разобраться во всём и выбрать верное направление поисков пропавшего геолога.
3.
Николай Шишков понуро побрёл вдоль вставшего в забое транспортёра к треноге с мощной переносной лампой. "Опять послал меня, – сетовал он на "бугра» – бригадира. – Как что, так Микола!"
Подтянул провод и, смотав его в бухту на локоть, Шишков взял треногу и уже двинулся назад, как вдруг ему показалось, что что–то сверкнуло среди породы, лежащей на транспортерной ленте. По телу пробежала нервная дрожь, словно его ударило током, а лоб покрылся испариной от предчувствия удачи. Повинуясь обуревавшему искушению, он стал лихорадочно искать взглядом источник искры, наклонив лампу к самому транспортеру. Он забыл обо всём и слышал лишь только бешеный стук сердца, когда на ленте прямо перед ним снова блеснул огонёк. Боясь потерять его, Николай застыл на месте, не сводя взгляда с блёстки, и протянул руку. Пальцы нащупали небольшой, с голубиное яйцо камень, но, даже ещё не разглядев его, Шишков не сомневался, что в руке целое богатство. Он быстро сунул камень в карман и воровато оглянулся в сторону товарищей.
–– Микола, ну где ты там? – раздался недовольный голос бригадира.
–– Иду, иду! – поспешно ответил проходчик и стал разматывать провод, аккуратно укладывая его вдоль транспортера.
Когда он присоединился к товарищам, "бугор" подозрительно взглянул на него и спросил:
–– Что ты там копался?
Внутри у Николая всё похолодело от страха, но он быстро собрался и ответил очень спокойно и безразличным тоном:
–– Да провод запутался, зараза.
Сдав смену другой бригаде, все четверо поднялись на подъёмнике наверх и сразу прошли в "чистилище". Так шахтеры называли специальное помещение, миновать которое было невозможно. Здесь их ждал начальник шахты "Д", принявший доклад бригадира и сделавший отметки в журнале. Затем они прошли в раздевалку и полностью разделись, оставив спецовки в номерных стальных ящиках. Сигареты, зажигалки и прочие посторонние вещи вынули и положили на верхние полки. Этого требовали правила, так как грязная одежда забиралась в прачечную, а на её место вешалась чистая смена. Правда, никто из шахтеров не знал, что перед этим спецодежда и обувь тщательно обыскивались, так же как и их личные вещи, оставленные в шкафах. Тем не менее, Шишков избежал неприятностей, предусмотрительно сунув камень в рот, когда они ещё только шли к подъемнику.
В душевой бригада долго смывала с себя пыль и грязь. Проходчики фырчали от удовольствия и перебрасывались нехитрыми шутками. Только Николай мылся молча, озабоченный проблемой сокрытия похищенного камня. Он взял его, не задумываясь о возможных последствиях, подчиняясь лишь инстинкту, а теперь толком не знал, что с алмазом (а он был уверен, что камень – алмаз) делать дальше. Но всё же сомнения и тревога не могли отравить эйфорическое чувство обладания таким сокровищем. Даже не зная истинной ценности находки, Николай был почти уверен, что камень потянет на десятки тысяч долларов.