Алмазный город
Шрифт:
Но только инозен, и только с благословения сакорена, мог брать эту кровь (у себя или других) и окроплять ею алмазы. Только он обладал способностью сотворять волшебный обряд при помощи этих едва слышных постороннему слуху звуков заклинания: Амман инок.
– Сюда идут гвардейцы! – тихим голосом предупредила Аина и указала взглядом в их сторону.
Воздух вокруг инозена вдруг пошел рябью и всколыхнул полы его свободных одежд. Алмаз под струями крови вспыхнул, засиял внутренним светом, и в следующее мгновение ветхий, полуразрушенный дом восстановился сам собой. В торце затвердел
Таким вот образом отец Аины залатал трещину в мостовой перед их домишком – по просьбе дочери, однажды увидевшей, как какая-то женщина об нее споткнулась. А мать спасла соседского мальчика, которого ограбили и ранили ножом, – остановила кровотечение.
Люди прибегали к магии, когда другого выхода у них не оставалось.
Старик вытер кровь с предплечья. Гвардейцы спокойно прошли мимо. Инозен спрятал использованный алмаз в кулак, дождался, пока звуки их шагов стихнут вдали, и только потом обратил внимание на Аину и ее гримасы.
Та лишь покачала головой: пусть рискует своей собственной жизнью сколько ему вздумается. Во время и сразу после войны уйти от преследования сумели многие инозены. Конечно, они составляли лишь малую толику от той общины, что процветала раньше. Но все же нечто, существовавшее тысячелетиями, не уходит в небытие просто так – от грохота и блеска современной машинерии. Пусть богачи пользуются всеми преимуществами, какие можно извлечь из пара и стали, пусть купаются в электрическом освещении и восседают на теплых домашних унитазах, когда беднякам ничего такого и не снится. Многие из них в любом случае выбрали бы магию. Предпочли бы молиться Матерям и отправлять сокровенные ритуалы до гробовой доски – эту свободу Аина за ними в полной мере признавала и уважала. Но ей бы хотелось, чтобы они были чуть более сдержанными – ради их же блага.
Если бы ее родители были чуть более сдержанными, возможно, их не убили бы, когда ей только исполнилось восемь лет. И она не выросла бы бездомной, беспризорной, и никто не превратил бы ее в наемную убийцу. Впрочем, на этой ниве Аина достигла больших успехов и гордилась ими, хоть и знала, что успехи эти привели бы родителей в ужас.
Оба они всегда считали жизнь прекрасным и драгоценным даром Матерей. И Аину неизменно преследовала мысль о том, что бы они сказали, узнав, кем она стала. Девушке часто хотелось крикнуть: «Вас нет, вы погибли, вы оставили меня одну в этом городе, так чего же вы ожидали?!»
Она уже приближалась к центру. Паровозный гудок прорезал утренний воздух. Дым заклубился над вокзалом, окрашивая небо в серый цвет. Грунтовое покрытие мостовых сменялось бетонным, толпа спешащих на работу вокруг Аины сгущалась.
Мозг ее методично, детально прорабатывал все, что ей было известно об укладе жизни на Аметистовом холме: об усадьбах, нанятой по лучшим рекомендациям частной охране и о том, как же ей, собственно, подобраться к Кауте Хираи так, чтобы остаться с ним наедине. Впрочем, прежде чем думать обо всем этом, следовало связаться с единственным в этом мире человеком, которому она доверяла. Узнать, согласится ли он поработать в паре и поставить на кон собственную жизнь.
Аина свернула на боковую улочку, петлявшую между многоквартирными домами, скромными гостиницами и дешевыми лавками, и дошла по ней до бара, вывеска над которым гласила: «Рыба навеселе». Прямо напротив двери была выставлена доска со свежими, пахнущими типографской краской (только-только с печатного станка!) утренними газетами.
ДРАГОЦЕННОСТЬ, ДОСТОЙНАЯ ПРИНЦЕССЫ
Ее Королевское Высочество Саина Голеф, старшая дочь короля Линаша, через две недели прибывает в Косин с дружественным визитом, дабы приветствовать и сделать еще более прочным новый союз между нашими странами.
В качестве символа этого союза на балу, который должен состояться в Стальной башне, принцессе будет преподнесен черный бриллиант в пять каратов…
Пробежав глазами остальную часть статьи, Аина едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Там расписывалось, как обе державы следуют параллельными курсами в международной политике и полны решимости к дальнейшему сближению, заключению торговых и иных соглашений… Тот ювелир, между прочим, предлагал ей за такой же камень всего пять тысяч корсов, но если он годится для официального дара принцессе, то должен стоить намного больше. Ну что ж, если она когда-нибудь доберется до такой безделушки, то уж будьте уверены, приставит нож к горлу и заставит его заплатить вдвое против рыночной цены!
Еще раз взглянув на текст и покачав головой, Аина вошла в бар. Внутри не оказалось почти никого – за исключением пары утренних завсегдатаев. В углу компания пожилых мужчин играла в карты. Над ними клубилось облако табачного дыма. По лицу Аины пробежала улыбка – она сразу приметила того, кого искала. Широкие плечи, темная куртка, под которой неизменно скрывалось множество огнестрельных стволов. Он сидел за стойкой, вертел в руках полупустую кружку и спокойно болтал о чем-то с розовощеким барменом.
Аина подошла поближе, не забыв проверить, нет ли кого за спиной. Затем с усилием наступила на одну из половиц (та скрипнула) и, рухнув, кубарем перекатилась по полу.
Мужчина за стойкой вскочил и выстрелил себе за спину.
5
Выстрел гулко ударил по ее барабанным перепонкам. Пуля оставила отверстие в стене.
Бармен в ужасе уронил бутылку ядреного бренди, осколки разлетелись по всему залу. Заглушая его отчаянные ругательства, один из игроков выкрикнул из облака дыма: «Рановато начали!»
Аина же, распластавшись на полу, от души хохотала.
– Ну, Тео, молодец, чуть не снес мне полчерепа!
Тео Матган картинно закатил глаза. Она встала на ноги. Аина не была коротышкой, но старый друг возвышался над ней не меньше чем на полметра.
– Дурацкие шутки…
Она уселась на табурет перед стойкой и, улыбаясь до ушей, развернулась лицом к нему:
– Закажи мне выпить.
Пару минут спустя она уже беззаботно хихикала, уткнувшись в кружку «огненной воды» размером с ее голову.