Алмазный остров
Шрифт:
– Браво, Владимир Августинович, – генерал-лейтенант Фуллон уважительно назвал юношу по имени-отчеству и даже два раза прикоснулся ладонью к ладони, изображая аплодисменты. – Вы прекрасно справились с первой задачей. А разрешите задать вам еще одну?
– Извольте, – спокойно произнес Влодзимеш.
– Хорошо. – Генерал Фуллон совершенно серьезно посмотрел на собеседника. – Вам показалось, что за вами следят. Как удостовериться в этом? Или в обратном? И, по возможности, незаметно для того, кто следит за вами, – добавил начальник жандармского управления.
– Это довольно просто, – заметил
– Не думаю, – возразил ему на это Иван Александрович. – Обнаружить слежку опытного филера – целое искусство, которому нужно долго и основательно обучаться.
– Совершенно с вами согласен, господин генерал. Этому искусству вполне возможно обучиться, – невозмутимо ответил Влодзимеш.
– Тогда… Слушаю вас.
– Существует несколько способов обнаружить за собой слежку, – начал Ренке. – Первый, я называю его «способом развязавшегося шнурка», состоит в том, что вы якобы обнаруживаете, что у вас развязался шнурок ботинка. Вы наклоняетесь и незаметно бросаете взгляд назад. Он более незаметен, нежели просто оглянуться, и будет невидим для преследующего вас человека…
– Хм, возможно, – отреагировал генерал Фуллон. – Продолжайте…
– Второй способ, я называю его «зеркало», предполагает остановиться у какой-нибудь зеркальной или просто стеклянной витрины и, якобы рассматривая выставленные в ней товары, проследить по отражению в ней, не остановился ли кто также. Запомнить его. И в случае, если он встретится или будет замечен еще раз, можно сделать вывод, что этот человек за вами следит. А затем постараться оторваться от него, если в этом есть серьезная необходимость.
– А как оторваться? – с большим интересом спросил Иван Александрович.
– Уйти проходными дворами…
– Еще какие-либо способы обнаружения слежки вам известны? – поинтересовался генерал Фуллон.
– Да, – ответил Влодзимеш.
– Слушаю вас.
– Следуя, скажем, по улице, надо вдруг остановиться, словно спохватившись, что вы чего-то забыли, и повернуть назад прямо в противоположном направлении тому, каким вы шли до этого. Идти, скользя взглядом по лицам прохожих, стараясь их запомнить. Потом снова повернуть назад через какое-то время, снова как бы мимоходом глядя на лица прохожих. И если встретится знакомое уже лицо, – все! Этот человек явно за вами следит…
– Вопросов больше не имею, – удовлетворенно произнес генерал-лейтенант и взялся за раструб телефона. – В жандармские офицеры я вас пока, – паузой он подчеркнул последнее слово, – взять не могу, но буду рекомендовать вас начальнику сыскного отделения господину надворному советнику Сысоеву Константину Дмитриевичу. Вас это устроит?
– Устроит, – расплылся в улыбке Влодзимеш.
– Так я телефонирую ему о вас? – повторился генерал-лейтенант. – Учтите, секретный агент – это на всю жизнь.
– Я согласен, – сказал Ренке.
– Хорошо, – сказал Иван Александрович, и через несколько минут Ренке уже ехал на извозчике к надворному советнику Сысоеву.
Константин Дмитриевич принял его по-простому. Напоил чаем, а затем много и долго расспрашивал. Задавал разные вопросы, кажущиеся Влодзимешу пустыми, малозначащими и к делу не относящимися: кто его отец и мать, есть ли у него девушка, нравится ли ему синематограф, какие игры были у него самыми любимыми в детстве и что он в настоящий момент читает. К примеру, Ренке совершенно был сбит с толку вопросом, любит ли он стихи. Стихи Влодзимешу нравились, но ответить правду было как-то неловко. В конце концов, он ведь не барышня, чтобы ему нравились стихи, верно? Так примерно он и ответил, чем вызвал у надворного советника кривоватую усмешку.
– Читать стихи и любить их очень полезно, – заметил надворный советник. – А писать – тем паче. Это развивает образное и аналитическое мышление. Советую начать.
– Ну, я пописывал… немного… в детстве, – попытался исправить свою ошибку Ренке.
– Вот и славно, – хмыкнул на это Сысоев и добавил: – Я, признаться, так и думал.
Он начальника сыскного отделения нельзя было скрыть даже крохотную тайну. Его глаза были словно рапиры, которые пронизывали все потаенные места, о которых хотелось умолчать. Поняв, что надворному советнику лучше говорить чистую правду, Влодзимеш расслабился и на последующие вопросы отвечал искренне и без намека на утайку. Оказалось, что это легче и проще, чем обдумывать ответы, чтобы подать их «в лучшем свете», дабы произвести положительное впечатление. К тому же с Сысоевым сделать это было положительно невозможно: свое впечатление о человеке он всегда формировал самостоятельно и никогда не попадал под влияние других взглядов.
Сысоев тотчас заметил, что кандидат теперь вполне искренен, и ходом «дознания», как он это называл для себя, остался доволен. А парень… Что ж, он производил впечатление весьма неглупого и исполнительного малого, готового добиваться своих целей независимо от количества преград и трудностей. А это в деле сыщика весьма важное качество.
– Значит, хотите служить секретным агентом? – без затей спросил Константин Дмитриевич, когда вопросы закончились.
– Да, – просто ответил Ренке.
– У вас фамилия Ренке; это значит, что вы немец? – поинтересовался Сысоев.
– Не совсем, – не сразу ответил Влодзимеш. – Фамилия действительно немецкая. Но, кроме немецкой крови, во мне течет еще польская, украинская, русская. А вторая бабушка, по матери, была литовкой. Так что кто я, и сам толком не знаю.
– Смешение кровей обычно приводит к хорошему потомству, – раздумчиво произнес надворный советник. – Рождаются умные, красивые, смелые люди… – Он пристально посмотрел на Ренке: – Хорошо, ты принят в сыскное отделение секретным сотрудником. Пока сверх штата. А там поглядим…
Смотреть пришлось недолго, всего-то два месяца. Испытательный срок закончился, когда Влодзимеш выследил самого Шрама, рецидивиста-мокрушника, на счету которого было восемь загубленных душ и какового искали в сорока восьми губерниях империи. Хитрый был, бестия, как лиса! И прятаться умел. А вот от Ренке ему спрятаться не удалось. Секретный сотрудник сыскного отделения вне штата Владимир Августинович Ренке, как его станут звать после этого дела, выследил душегуба в две недели и сдал полиции аккуратно, чисто и совершенно «тепленьким». Шрам спал в постели с «маргариткой», то бишь профессиональной проституткой, когда его разбудил сам Сысоев. Потом короткая борьба и… железо по рукам и ногам. Обошлось без единого выстрела.