Алоха из ада
Шрифт:
— Когда-то здесь был только Рай, но грех человека осквернил его.
— То есть, я могу через него попасть в ад?
— Да. Змей принёс в это место семена ада, человек ухаживал за ними, и они остались здесь гноящейся раной.
— Ты не мог бы показать этот рубец? Мне нужно идти.
— Какое тебе дело до Эдема? Ни один смертный мужчина или женщина не могут войти.
— Сколько смертных у тебя здесь бродит? Вы сдаёте это место для вечеринок у бассейна во время весенних каникул?
Ангел не отвечает, и его тлеющий спектакль начинает надоедать. Я выдыхаю дым ему в лицо.
— Слушай, Человек-ястреб,
Ангел отмахивается от дыма. Он потягивается и потирает шею. Его голос повышается до нормальной октавы и больше не отдаётся эхом.
— Слушай, чувак. Уже конец моей смены. Я действительно устал, и от солнца у меня мигрень. Я не могу впустить тебя и не хочу бодаться с тобой по этому поводу. Можешь просто послоняться где-нибудь, и решить этот вопрос с моим сменщиком?
— Я вроде как спешу.
— Он будет здесь сегодня вечером. Самое позднее, завтра.
— Я действительно не могу ждать.
Он вздыхает.
— Угу. Я так и думал.
Он являет гладиус, свой ангельский огненный меч, и делает мах, целясь мне в голову. Атака в замедленном темпе. Полностью для показухи. Почему бы и нет? Он ангел, а я просто явившаяся из ниоткуда заблудшая душа. Я являю свой собственный гладиус, блокирую его удар и делаю изрядный диагональный разрез поперёк его нагрудника. Он падает на спину с широко раскрытыми глазами.
С Первым апреля, долбоёб.
Его гладиус валяется на земле, но я зол. Из-за него я выронил одну из своих последних сигарет. Я быстро приближаюсь и прижимаю свой меч ему под подбородок.
— Как тебя зовут?
— Ризоэль.
— Ну что ж, Ризоэль, ты же знаешь, что я мог бы полностью убить тебя здесь и сейчас, верно? Я знаю, что падшие ангелы после смерти отправляются в Тартар, но не совсем уверен, что происходит с хорошими ангелами. Учитывая мои природные наклонности, я бы с радостью накрошил тебя на части, просто чтобы увидеть, где ты окажешься. К счастью для тебя, у меня в голове живёт маленький ангел, и я знаю, что он не заткнётся на эту тему, если я превращу тебя в фарш. Так что, подводя итог, тебе повезло. Понимаешь?
Ризоэль слегка кивает, старательно избегая того, чтобы гладиус коснулся подбородка.
— Давай договоримся. Можешь уйти, но ты должен кое-что для меня сделать. Как думаешь? Готов ты пойти на то, чтобы отказаться от своего высокомерия и заключить сделку?
— Похоже, у меня нет выбора.
— Конечно, есть. Но один из вариантов так себе.
Ангел кивает.
— Хорошо.
Я убираю гладиус. Ангел пытается встать, но держится за тот бок, куда я его ударил. Я беру его под другую руку и помогаю подняться.
— Ты — это он, не так ли? — говорит он. — Нефилим. Монстр, убивающий монстров.
— Я дам тебе автограф, но если он появится на eBay, то разозлюсь.
— Ты Мерзость, и не пройдёшь через эти святые врата.
Мне следовало это предвидеть. Никогда не доверяй ангелу. Мы оба зажигаем свои гладиусы и набрасываемся друг на друга. Даже раненый, ангел нечеловечески быстр и силён, но и я тоже. Он не попадётся дважды на один и тот же трюк, так что я держусь ближе к нему. Он не может как следует замахнуться, а со своей раненой рукой не может и оттолкнуть
Я резко бью головой вверх ему в подбородок, и отбрасываю его. Делаю замах ему в плечо, но этот хер играл в опоссума. Он хватает меня за горло той рукой, которую я считал раненой, другой заносит меч и опускает его мне на голову. Я брыкаюсь ногами и падаю на спину, увлекая его за собой. Пока мы падаем, я делаю взмах мечом между нами. Ангел приземляется сверху, и мой гладиус гаснет.
Он крупный, и со всеми этими доспехами ощущение, будто у меня на груди решил устроить представление кордебалет. Мне требуется вся своя сила, чтобы скатить его с себя. Как только он начинает двигаться, агрессивности поубавилось. На самом деле, в процессе он слегка потерял в весе. Его левая рука отвалилась там, где я перерезал её в процессе падения.
Я снова являю гладиус и слегка провожу им по его лицу, награждая похожим на один из моих шрамом. Он остаётся лежать на спине, глядя на меня снизу вверх. Ангелы не истекают кровью, но оттуда, где раньше была его рука, вытекает что-то густое и прозрачное, закрывая рану.
— Тебе повезло. Я хочу, чтобы ты оказал мне услугу больше, чем хочу убить тебя. Это твой второй шанс остаться в живых. Третьего не получает никто.
Он на секунду закрывает глаза, затем поворачивает голову туда, где у него нет руки.
— Я согласен.
— Поклянись, ангел. Поклянись святой клятвой, которую не можешь нарушить.
Он дважды моргает. Пристально глядит на солнце. Он думает: «Отец, для чего ты оставил мою задницу?». Потому что он не может ставить тебя выше остальных подхалимски поющих осанну ангелов. Либо же, как и все мы, ты просто ещё одна букашка на его ветровом стекле.
— Клянусь, и как слуга Господень даю священный обет оставаться верным заключаемой нами сделке.
Я убираю гладиус, хватаю его за нагрудник у шеи и поднимаю. Швыряю спиной во врата Эдема и приближаюсь вплотную к его лицу, чтобы он не пропустил ни слова.
— Скажи Люциферу, что я иду за ним.
Ризоэль смотрит на меня.
— Люцифер было имя его в Преисподней. На небесах он Самаэль.
— Зови его хоть Трэвисом Биклом [176] , мне плевать, просто скажи ему, что я иду. И я приведу с собой весь ад. Понятно?
— Что ты за человек, что готов вести войну с Небесами?
— Ну, либо это, либо остаться дома смотреть «Волшебника страны Оз», а я ненавижу мюзиклы.
Я оставляю его стоять, где стоит, зажигаю гладиус и разрезаю цепи на вратах. Один пинок, и Эдем открыт для бизнеса.
176
Вымышленный персонаж, главный герой фильма 1976 года «Таксист» режиссёра Мартина Скорсезе.